Онлайн книга «Слева молот, справа серп»
– Ну ничего… Я выясню, кто распространяет в коллективе эту мерзость. И не приведи Господь, Антон, если это твоя работа. – Да брось ты переживать! Даже если оно и так. Главное, чтобы «капуста» шла и проверок меньше было. И еще как в тосте. Чтоб хер стоял и деньги были. Антон скрылся за дверьми. Гвидо на нервах закурил еще одну сигарету. Теперь его сознание рисовало более мрачные картины. Он видел, как собственнолично расстреливает Андрея и Рому. После недолгих раздумий Шнапсте быстрым шагом направился к ближайшей телефонной будке. Трубку долго не снимали. Наконец раздался щелчок, и монета с клацаньем провалилась в накопитель. – Товарищ Кутырев, это Гвидо Шнапсте. Дело гонадотропина, – голос официанта звучал взволнованно. – Да, узнал. Что-то случилось, товарищ Шнапсте? – Можно сказать – да. Срочная новость. Произошла утечка. – Утечка чего? – Утечка информации, государственной тайны. – Это уже интереснее. Подслушали разговор в ресторане? – Нет, мне доложили. Точнее – рассказал коллега. – Вы только не волнуйтесь. Говорите спокойнее. За вами же никто не следит? – В принципе, я спокоен. Слежки нет, – Гвидо оглянулся по сторонам. – Тогда поподробнее об утечке. – Весь ресторан уже знает о моих проблемах. Знают о деле гонадотропина. К сожалению, Шнапсте не видел в этот момент лицо Кутырева. Иначе бы он просто дал отбой. Возникла пауза. – Вы меня слышите, товарищ Кутырев? – Послушайте, Шнапсте. Если вы думаете, что длина вашего недоразвитого х. я относится к тайнам государственного уровня, то я не ошибся в своих предположениях. Обратитесь к хорошему врачу. – А тайна следствия не относится к государственным? Уставившись в табличку с номерами телефонов пожарной, «скорой» и милиции, Гвидо слушал злые, короткие гудки. По возвращении в ресторан его добила фраза одного из таджиков, которых он в разговоре с Дрискиным назвал «чанчубеками»: – Ты где, пилять, ходишь, чирипашка нидаделянный? Девишки тортик кушать просят. Неси лучший, пилять такой. Рома потихоньку вживался в новую роль. Освоил кассовый аппарат. Научился принимать товар и заполнять накладные. Первые дни он испытывал подзабытое чувство стеснения. Особенно после того, как увидел среди покупателей давнишнего знакомого. Рома с детства помнил пословицу: «Каждый труд почетен». Но если к врачам, летчикам и спортсменам он относился с уважением, то грузчиков, ассенизаторов и санитаров искренне жалел. Считая эти профессии нужными, Роман понимал, что освоившие их люди по-своему несчастны. А должность продавца он вообще относил к сугубо женским. Кроме Хузина, в отделе работали молоденькие девушки Лариса и Валентина. Старшим продавцом была Наталья. Ей было слегка за тридцать. Высокая, статная, ухоженная блондинка с короткой стрижкой и большой задницей. Ромины попытки начать флирт Наташа пресекла изящной фразой: «Рома, ты мне нравишься. Но я женщина честная. Сплю только с мужем и Борей». Через неделю Рому первый раз отметили в «Книге жалоб и предложений». Время приближалось к полудню, когда у прилавка возникла пожилая дама: – Читаешь, сынок? – Пытаюсь, – ответил Рома. – В школе пытаться надо было. И что же ты так внимательно читаешь? – Ремарка, бабушка. – Я тебе не бабушка. Бабушка для тебя – мать отца или родительницы твоей. – Чем я вам так не угодил, странница? – И не странница я тебе никакая. Бездельем своим ты мне не угодил. – А мне кажется, что я на рабочем месте. – Правильно, что кажется. Здоровый, красивый бугай сидит, ножку на ножку закинув, и книженцию мусолит. В наше время пахали на таких. – Уважаемая, вы ведь за покупкой сюда пришли. Что вас интересует? – Табуретки меня интересуют. – А какие именно? Деревянные с лаковым покрытием? Деревянные окрашенные? Металлические с дерматиновым верхом и прикручивающимися ножками? Для дачи, кухни, веранды? – Деревянные с лаком. – К сожалению, деревянных с лаком нет. – Тогда окрашенные. – И окрашенных тоже в наличии не имеем. – А чего же ты мне голову морочишь, умник? – Я вам не голову морочу. Я пытаюсь откликнуться на вашу просьбу. – Когда завезут табуретки? – Этого я не знаю. Но завтра обещали хороший завоз, – заговорщически произнес Рома. – Очень дефицитный товар завезут. – И какой? – вытянула шею старушка. – Нужный. Импортные гробики шведского производства. Будет и ваш размер. А табуретки у нас продают этажом ниже. – Ах ты сучище богохульное! Жалобную книгу! – возопила старушка. Боря на инцидент особого внимания не обратил. Оказалось, что бабка не первый раз провоцировала работников на скандалы. С Андреем Рома созванивался каждый день. Но видеться друзья стали реже. Как-то Марьин подъехал в обеденный перерыв. Рома пригласил друга в находящееся поблизости кафе. Называли его «Мавзолеем». Поговаривали, что название оно получило благодаря завсегдатаям, большинство из которых вполне можно было назвать проспиртованными. – Может, все же возьму соточку, Андрюш? – уговаривал друга Рома. – Что тебе с нее будет? – Нет-нет. Даже пива не предлагай, Ромка. На скатерти появился графинчик водки, салаты, бутылка минералки. – Рома, а я в какой-то мере даже и рад, что все так получилось. Есть во всей этой ситуации и плохое, и хорошее. – А чего хорошего, Андрюша? Твое здоровье, – Рома опрокинул. – Хорошее, оно в тех испытаниях, что Боженька нам ниспослал. И ниспослал их вовремя. Ведь, продолжай мы жить по-прежнему, неизвестно, чем бы все это закончилось. – Мы и так одни из самых испытуемых людей в мире. Ты не подумай, я не против веры в Бога. Просто как-то странно. И родная коммунистическая партия нас испытывает, и Боженька страдания посылает. – Рома, давай будем честными. Извини, что повторяюсь, но грех нам было жаловаться. И Господь нас проверить решил. Послал к нам Гвидо. – Тогда уж не так. Сначала он послал в Роттердам моряка, который привез порнографический журнал. А уже потом направил к нам Гвидо. – Именно. И коммунистическую партию, которую многие так не любят, тоже Господь ниспослал. – Злой он, выходит, Андрюша. Или, может, неразборчивый? – Он справедливый. – А в чем справедливость? В том, что коммуняки попов шеренгами к стенке вели и храмы рушили, подобно варварам? Американцы, итальянцы, канадцы грешили меньше нас? Я уже не говорю о немцах. Полагаю, что нет. И они тоже верят в Бога. Но имеют право на нормальную жизнь. |