Книга Нажмите кнопку, страница 86 – Ричард Матесон

– Не говори ничего Селкирку, – попросил я. – Я схожу к шерифу и.

Джордж махнул широкой ладонью:

– Шутки в сторону, Джон. Ты ведь знаешь, что Клит спрячет голову под подушку, как только услышит про стрельбу.

– Но это же будет форменная расправа. Селкирк – хладнокровный убийца, и тебе это прекрасно известно.

Джордж с любопытством взглянул на меня:

– А почему это тебя беспокоит?

– Потому что он мальчишка. Не понимает, что делает.

Джордж пожал плечами:

– Парень сам пришел и сам напросился, разве не так? Кроме того, даже если я ничего не скажу, Селкирк все равно узнает. Видел, как выходили те двое? Думаешь, они не раструбят об этом по всему городу? – Шонесси скривил губы в мрачной усмешке. – Мальчик получит свой поединок. И пусть Господь позаботится о его душе.

Джордж был прав. Молву о вызове молодого чужака словно ветром разнесло по городу. Шериф Клит нашел убежище у себя дома, посмеиваясь над всеми штормовыми предупреждениями или же, по давней привычке, вовсе не слушая их.

Но шторм надвигался, и все знали это. Те люди, что нашли повод прийти на площадь, – они знали это. Мужчины, заполнившие «Золотую Нелли», казалось почувствовавшие жажду, превосходящую их обычные привычки, – они знали это. Смерть – лакомая приманка для тех, кто может постоять в сторонке и посмотреть, как она заберет кого-то другого.

Я встал у входа в «Золотую Нелли», надеясь переговорить с этим вашим Райкером, который в одиночестве провел весь день в номере отеля.

В семь тридцать Селкирк и его приятели-головорезы галопом прискакали к коновязи, оставили там своих фыркающих коней и вошли в салун. Я слышал адресованные им приветствия и ответные веселые возгласы. Они были в приподнятом настроении, все до единого. Последние месяцы они скучали. Клит не пытался противостоять им и только глупо улыбался в ответ на откровенные оскорбления. И поскольку никто не решался поднять пистолет на Барта Селкирка, дни тянулись бесконечно долго для всей его банды, разбогатевшей на разбое. Им недостаточно было карточных игр и пьянства в компании падших женщин Грантвиля. Вот почему они с таким нетерпением ожидали сегодняшнего вечера.

Стоя на дощатом тротуаре и то и дело доставая из кармана часы, я слышал, как они громко переговаривались между собой в баре. Но глубокий размеренный голос самого Барта Селкирка не раздавался. Тот не шумел ни в тот вечер, ни когда-либо еще. Поэтому он и держал в страхе весь город, словно кошмарный призрак. Вместо него говорил грохот пистолета, и все знали это.

Время шло. Впервые в моей жизни неизбежная смерть так угнетала меня. Мои мальчики умерли за тысячу миль отсюда, в то самое время, когда я, вероятно, продавал муку жене кузнеца. Моя жена умирала медленно и отошла в мир иной во сне, без криков и рыданий.

Но теперь я полностью погрузился в ужас ожидания. Потому что я беседовал с этим вашим Райкером, потому что он – да, теперь я это отчетливо сознавал – напоминал мне о моем Лью.

Я дрожал в темноте, засунув липкие от пота руки в карманы, а в груди у меня постепенно разрастался комок страха.

Наконец мои часы показали восемь. Я поднял голову и услышал спокойные, неторопливые шаги по дощатому тротуару.

Я вышел из тени и направился к нему. Люди на площади внезапно притихли. Подходя к Райкеру, я чувствовал на себе их взгляды. Возможно, это было всего лишь следствие темноты и моего волнения, но сейчас, размеренно шагая и напряженно размахивая на ходу руками, он казался выше ростом, чем прежде.

Я остановился перед ним. Он посмотрел на меня с раздраженным недоумением. Затем на его плотно сжатых губах мелькнула улыбка, в которой не было ни капли веселья.

– А, это бакалейщик, – проговорил он сухим ломким голосом.

Я проглотил холодный комок в горле:

– Сынок, ты делаешь ошибку. Очень дурную ошибку.

– Прочь с дороги! – резко ответил он, глядя мне за спину.

– Сынок, поверь мне, Барт Селкирк слишком хорош для тебя.

Я умолк, различив в тусклом свете огней салуна безжизненно застывший взгляд его голубых глаз, и, не говоря больше ни слова, отступил в сторону. Если видишь в глазах человека такое безразличие и решимость, лучше отойти. Нет таких слов, которые могли бы на него подействовать.

Еще мгновение он смотрел на меня, затем расправил плечи и зашагал дальше. Прямо к распашным дверям «Золотой Нелли».

Я подошел ближе, вглядываясь в игру теней на его лице, освещенном огнями салуна. И мне показалось, что маска безжалостной жесткости на миг исчезла, выдав переполнявший его ужас.

Но все случилось очень быстро, и я не уверен, что в самом деле видел это. Глаза Райкера снова заблестели, тонкие губы сжались плотней, и он одним широким шагом вошел в салун.

Над залом повисла тишина – невероятная, звенящая тишина. Даже шарканье моих сапог казалось слишком громким, и я осторожно прислонился к дверям.

Затем послышались звуки – шорохи, негромкое звяканье, топот. Все старались отойти подальше от двух противников.

Я внимательно наблюдал за ними.

Райкер стоял прямо, спиной ко мне, и смотрел в сторону барной стойки. Возле нее находился всего один человек.

Барт Селкирк был высоким мужчиной, но сейчас казался еще выше в своей черной одежде. Густые пряди длинных светлых волос выбивались из-под широкополой шляпы. Пистолет покоился в кобуре, плотно прижатой к бедру. Лицо у Барта было узким и загорелым, глаза такие же голубые, как и у Райкера, губы под аккуратной линией усов плотно сжаты.

Я никогда не видел Хикока из Абилина, но говорят, что они с Селкирком были похожи, как близнецы.

Пока эти двое смотрели друг на друга, все зрители словно окоченели. Дыхание замерло, тела застыли, жили только глаза, перескакивая с одного противника на другого. Все стояли так тихо, как будто зал был уставлен статуями.

Широкая грудь Селкирка медленно приподнялась на вдохе, и его низкий голос прозвучал в тишине, словно сокрушительный удар молотком по стеклу:

– Ну?

Его сапог соскользнул с бронзовой подставки и со стуком опустился на пол.

Еще мгновение длилась тишина, а потом все охнули, как один человек.

Пальцы Селкирка потянулись к пистолету и застыли, когда сам он изумленно уставился на два кольта в руках у Райкера.

– Зачем ты, грязный. – начал он, но его голос утонул в грохоте выстрела.

Он отлетел к барной стойке, словно от удара дубинкой в грудь, застыл там на миг с выражением безграничного удивления на лице. Прогремел еще один выстрел, и Селкирк бесформенной массой рухнул на пол.

Я ошеломленно посмотрел на неподвижное тело Селкирка и на кровь, хлеставшую из рваной раны на его груди. Затем перевел взгляд на Райкера, скрытого от глаз зрителей завесой едкого дыма.