Онлайн книга «Аратта. Книга 2. Затмение»
|
– Поскорее так поскорее. Буди братьев. Пора начинать. * * * Учай вынырнул из реки и запрыгал на месте, чтобы согреться. – Еще одного нашел! – объявил он, перекрикивая шум водопада. – Раки его объели, зато коряг рядом нет – тащить будет легко! На берегу уже лежало несколько доспехов, боевых поясов, кинжалов. Были и луки, но все эти дни пролежавшие в воде и потому непригодные. Распухшие, обглоданные раками тела арьяльцев были сложены в стороне, заставляя юношей то и дело озираться, будто ожидая, что мертвецы вдруг поднимутся и учинят расправу с грабителями. – Схоронить бы их надо, – буркнул здоровяк Каргай. Отец его был из тех, кто погиб в погоне за арьяльцами, и он считал месть своим священным долгом. Но мертвые, да как должно не упокоенные, – дело другое. Они уже не люди – они слуги Маны, грозного бога смерти, и его ужасной матери Калмы. – Это еще для чего? – презрительно глянув на тела врагов, спросил Учай. – Они небось к отцу на тризну идти не пожелали. – Вот ты плетешь невесть что! – поддакнул Кежа. – Разве ты знаешь, как арьяльцев нужно хоронить? В воду кинем, и довольно. Пусть их там раки доедают. – А ну как ночью полезут за схищенным добром? – мрачно спросил Каргай. – И скорлупы заберут, и нас утянут к Мане. – Говорят, у бабки Калмы зубы железные и руки в десять локтей, – испуганно добавил Вечка. – Ты давай оттирай песком скорлупу, а не болтай! – сердито приказал Учай. – Ты что, дите малое – бабки Калмы бояться? Утащат, утащат… С чего бы им нас за Кромку тащить? Разве это мы их убили? Нет, не мы. – А если встанут? – не отставал Каргай. – Тогда отойдем от них задом наперед, так что даже если они и встанут, то враз со следа собьются. – А как по лесу бродить начнут? – Нам-то что с того? Пусть себе бродят. Мы добычу заберем и уйдем. Лучшее себе оставим, прочее снесем в Ладьву на торжище… – Если в Ладьву, то нас там могут узнать и сразу спросят, где мы их взяли, – заметил Кежа. Учай кивнул: – Ты прав. Самим сгодится – для новых побратимов. А на торжище все же идти надо. Там всякий люд бывает, из разных мест едут. Если где искать людей для войска, то там… Он осекся на полуслове и замер, стиснув в руках бронзовый панцирь. Раздался громкий всплеск, и из воды показалась голова. Мощные руки вцепились в камень у берега, и речной обитатель, глотая воздух, полез на сушу. – А-а-а! Мертвец лезет! – заорал Вечка и бросился наутек. За ним припустили и остальные побратимы, спотыкаясь и крича в ужасе. Только раздетый донага Учай остался на месте, не в силах отвести взгляд от упыря. Он бы и рад был убежать, да окаменел от страха. Даже в сгущающихся сумерках он узнал силача Джериша, первейшего из телохранителей царевича Аюра. Тот наконец вылез, встал во весь рост и уставился на сына Толмая, отплевываясь и вытряхивая воду из ушей. – На, на! Все забирай, только меня не трогай! – завопил Учай и бросил грудную пластину доспеха под ноги мертвеца. Бронзовая «скорлупа» ударила того по пальцам, и предводитель Жезлоносцев Полудня взвыл от боли: – Ты что творишь, змеево отродье?! Учай вгляделся в могучего воина и изумленно спросил: – Ты что, жив?! – Я-то жив, а вот ты сейчас будешь мертв! – Постой, постой! – Учай выставил перед собой руки. – Без нас тебе отсюда не выбраться! – Ты что, меня дурачить вздумал? – Разъяренный Джериш схватил его за горло и приподнял над землей. – Погоди! Выслушай меня! – хрипел Учай. – Ты успеешь меня убить, когда захочешь… – И то верно. – Джериш с негодованием швырнул грабителя на землю. – Говори, но только быстро и толково, если не хочешь, чтобы я притопил тебя, а затем и всех прочих крысенышей! – Я не убивал твоих людей! – Это я знаю. Куда уж тебе! Просто завел на погибель, чтобы обворовать трупы. Он наклонился, поднял с земли боевой кинжал, вытащил его из ножен и шагнул к новоявленному вождю. – Есть еще что сказать? – Да-да, есть! – Мысли быстро мелькали в сознании Учая. – Я был верным! Я привел вас сюда, как велел царевич! Вспомни, я предупреждал, что здесь живут враги, к которым не надо ходить… – Я в этом убедился, – мрачно ответил Джериш. – Все? – Нет, не все! Пока я вел вас сюда, мои сородичи учинили ужасное злодейство! Они напали на ваш стан. Не выжил никто! – Что? – медленно повторил Джериш. – Только я и те, кто со мной, остались верными клятве моего отца Толмая! Ведь это мы помогли сбежать царевичу и некоторым его людям – и нас за это изгнали из рода! Эти слова Учай кричал во все горло – не столько чтобы убедить Джериша, сколько чтобы рассказать притаившимся неподалеку собратьям о том, что следует им говорить, если спросят. – Твои сородичи убили наших слуг? – глухим голосом повторил глава жезлоносцев. – Это верно? – Так же верно, как то, что я вижу тебя! Они изгнали нас и, конечно, мечтают убить. Нас всего шестеро… – Учай принялся всхлипывать. Его била крупная дрожь, то ли от холода, то ли от страха. – Нам нужно было оружие и доспехи… Я подумал, что они больше вам не нужны. А нам они помогут спастись, чтобы защитить дело, за которое отдал жизнь мой отец. Прости, если я нарушил покой ваших мертвецов, – у нас не было злого умысла… – Лесные дикари перебили свиту царевича, – вновь повторил Джериш, сжимая и разжимая кулаки. – Хорошо, что ты рассказал мне это. Он поглядел туда, где среди кустов прятались прочие: – Эй, вы! Бегом сюда! Если будете мне послушны, я сохраню вам жизнь. – Возвращайтесь! – крикнул Учай, быстро подхватывая лежащие на берегу порты и кидая недоверчивый взгляд на могучего арьяльца. Неужели тот и впрямь столь простодушен, что поверил ему? Похоже, так и есть… – Эй, малый… – Джериш вновь поглядел на собеседника. – Как там тебя – Учай? – У вас есть хорошая еда? Мясо? А то от всех этих ягод я скоро буду щебетать, как птица! Хотя ягоды там, у медведей, с кулак величиной… – Есть – с утра в силки попался заяц. – Вот и отлично. Пожарьте его и найдите для меня одежду. Да подберите с земли оружие и доспехи – нечего им там валяться… – Он огляделся и добавил: – А затем – бегом в лес за дровами. Нужно будет разложить большой костер, чтобы предать тела арьев очистительному огню. * * * Джериш сидел у костра и жадно вгрызался в жареное заячье мясо. С каждым укусом на сердце у него становилось все радостнее и по телу разливалась приятная истома. Он с улыбкой глядел на шестерых заморышей, сидящих в стороне и с робким любопытством наблюдающих, как стремительно исчезают остатки их зайчатины. |