Онлайн книга «Быстро вращается планета»
|
– Неудивительно. Джек – красивый зверюга. – Он неподходящая пара для Гвен. – Потому что он наш наемный работник? Не будь таким снобом. – Нет. Потому что он, как ты верно заметил, зверюга. – Гвен может о себе позаботиться. И всегда могла. Кроме того, папа будет категорически против. Повисло глухое молчание, которое нарушил Мэттью: – Не вычеркивай Зиллу из своей жизни. – Это единственное, что я могу сделать для нее. Освободить. – Она не хочет быть свободной. Она любит тебя. Бран подошел к кровати с высоким дубовым основанием и рухнул на нее: – Я разлюбил всех и вся. Разлюбил жизнь. – Почему? – Ты меня еще спрашиваешь? – Спрашиваю. Ты же не говоришь. – Ты всегда все знаешь и без этого. – Знал бы, если бы ты от меня не закрылся. Бран помотал головой: – Хоть ты меня не доставай, брат. Хватит и отца. Мэттью подъехал к кровати: – Ты же знаешь папу. – Я не больше твоего гожусь в торговцы. Папину деловую хватку унаследовала Гвен. Но у меня нет талантов вроде твоего, чтобы предложить папе альтернативу. И он всегда считал, что именно я унаследую семейное дело. А я не хочу. И никогда не хотел. – Что же теперь? – спросил Мэттью. – Точно не знаю. Единственное, что хорошего сделала для меня война, так это укрепила меня в любви к путешествиям. Я люблю приключения – но не люблю убивать. Но похоже, одно без другого редко бывает. С самого возвращения Бран еще не говорил с братом так откровенно, и Мэттью почувствовал надежду. Мэттью сидел в солнечном углу маленькой гостиной и писал. Там его и отыскал Бран: – Брат, ты мне нужен. – К твоим услугам, – сказал Мэттью. Бран уселся верхом на позолоченный стул и оперся о спинку: – Мэтт, все совсем не такое, как я думал. Я пошел на войну, воображая себя Галахадом, стремясь освободить людей от нестерпимых уз рабства. Но все оказалось не так просто. Война велась за другие, куда менее высокие цели, и никого не волновали души, впустую гибнущие ради таких невозвышенных вещей, как алчность, коррупция и жажда власти. Мэтт, я видел человека, которому сорвало лицо, и ему нечем было кричать, но все же он кричал и никак не мог умереть. Я видел двух братьев, одного в синем, второго в сером, и я не могу тебе сказать, который из них проткнул другого саблей. О господи, брат шел против брата! Каин и Авель бессмертны. И я превратился в Каина. Что Богу делать с народом, где брат идет на брата с такой жестокостью? – В голосе Брана прорвался всхлип, и он замолчал. Мэттью отложил доску для письма и притянул своего близнеца к себе, и они заплакали вместе, и Бран заговорил, стремясь выплеснуть всю боль, ужас и кошмары, через которые ему довелось пройти. А Мэттью обнимал брата и принимал его боль. Когда поток иссяк, Бран посмотрел на брата: – Спасибо. Мэттью крепче обнял его: – Ты вернулся, Бран. Мы снова вместе. – Да. Навсегда. – Хорошо, что ты возвращаешься к жизни. – Возвращаться к жизни больно. Мне нужно убежать от боли. – Что? – испуганно переспросил Мэттью. – Мэтт, брат мой. Я уезжаю. – Что?! – Мэттью посмотрел на стоящего перед ним Брана, здорового и сильного. Желтые атласные шторы придавали теплый оттенок дневному свету и делали волосы Брана ярче. – Куда? – Ни за что не угадаешь. Мэттью ждал. – Папа получил письмо из Уэльса, от кузена Майкла. Отряд колонистов все-таки выехал в Патагонию, чтобы основать поселение. Сейчас они уже там. Я собираюсь присоединиться к ним. Представляешь, старая мечта сбывается! – Мы поедем вместе… – Дорогой мой братец, ты делаешь себе имя здесь, своим пером. Я-то знаю, что сочинительство – это работа, даже если папа этого и не понимает. Но та суровая жизнь, которая предстоит мне в этом валлийском поселении, – не для тебя. – Ты прав, – признал Мэттью. – Я буду обузой. – Я никогда больше не буду отгораживаться от тебя, – пообещал Бран, – даже в Патагонии. Я обещаю все делить с тобой, и ты сможешь писать об этом так же ярко, как если бы присутствовал там во плоти. Кузен Майкл пишет, что колонисты обустроились в небольшой области Патагонии, именуемой Веспуджия. Я расскажу тебе все о ней и нарисую целую плеяду характеров. – Ты сказал Зилле? Бран молча покачал головой. – Брат, ты же понимаешь, что Зиллы это тоже касается. Она носит твое кольцо. – Я все скажу сегодня за ужином. Я попросил маму пригласить Лаукаев. Ужин накрыли в столовой – большом темном помещении, обшитом дубовыми панелями, которые, казалось, поглощали свет хрустальной люстры. Тяжелые коричневые шторы наподобие тех, что висели в библиотеке, были задернуты из-за холодного вечера. Яркий огонь в камине плохо прогревал чем-то похожую на пещеру комнату. Во время трапезы разговор вертелся в основном вокруг валлийской экспедиции в Патагонию. И мистер Мэддокс, и доктор Лаукай вчуже разволновались из-за этого смелого предприятия. – Вот это затея! – сказала Гвен. – Папа, почему бы тебе туда не поехать? Будь я мужчиной, я бы поехала. Мэттью с Браном переглянулись, но Бран чуть качнул головой. После десерта, когда миссис Мэддокс отодвинула свое кресло и кивком позвала Гвен и Зиллу за собой, Бран остановил их. – Мама, подожди, пожалуйста. Мне нужно кое-что сказать вам всем. Мы все получили удовольствие, обсуждая патагонскую экспедицию и основание колонии в Веспуджии. Много лет назад, до того как с Мэттом произошел несчастный случай, мы мечтали присоединиться к тому землевладельцу из Мадруна, когда он отправился в путешествие, посмотреть, найдется ли там подходящее место для поселения. Так что, возможно, вас не удивит, что я решил присоединиться к поселенцам и начать новую жизнь в Веспуджии. Сегодня я написал кузену Майклу и мистеру Парри в Уэльс и отослал письма в Веспуджию. На мгновение повисла ошеломительная тишина. Бран, улыбнувшись, нарушил ее: – Доктор Лаукай говорит, что более теплый климат пойдет мне на пользу. – Ну, может быть, не стоит ехать так далеко в погоне за теплом? – спросил мистер Мэддокс. – Ты вполне мог бы отправиться на Юг, в Южную Каролину или Джорджию. Губы Брана сжались в гримасе боли. – Папа, ты забыл, откуда я вернулся? – Нет, сын, – сказал мистер Мэддокс, – я не забыл. Но война закончилась, и тебе следует оставить ее позади. |