Книга Крестовый поход Махариуса, страница 41 – Вильям Кинг

К моему несказанному удивлению, толпа попятилась. Заместитель махнул паре бойцов, чтобы они увели раненого человека для допроса, а затем вернулся к нам, чтобы проследить, как команда саперов продолжает работу.

— Мы называли его Заместителем, — сказал Антон, — но теперь он скорее чертов Гробовщик.

— Называй его так почаще, а там, глядишь, прозвище и приживется, — заметил я.

— Посмотрим.

Заместитель приложил руку к уху, слушая сообщение по комм-сети. Он оглянулся и жестом велел нам следовать за ним. Похоже, что-то случилось. Мы загрузились обратно в «Химеру», и машина с ревом помчалась по улицам.

Когда мы прибыли, бой уже закончился. Наша сторона понесла тяжелые потери. Я оглянулся, пытаясь отыскать следы нападавших, но увидел только с десяток обожженных тел наших парней. Их плоть почернела и местами растрескалась. Судя по сгоревшей форме, их просто подожгли. Оружие лежало рядом, погнутое и расплавленное, как будто побывало в сильном огне.

Антон рассматривал выживших солдат. Их было с полдесятка, все они выглядели бледными и напуганными. Я крепче перехватил дробовик и оглядел улицы. Бой произошел в узком переулке, около главного шоссе. Несколько груд мусора, скопившегося у стен, горели до сих пор. От них валил густой, маслянистый и зловонный дым. Неподалеку валялись тушки поджаренных крыс. Тараканы размером с обеденную тарелку взорвались от жара.

Я поднял глаза на возвышающиеся надо мной здания высотою в сотни этажей. Меня интересовало, попали ли наши парни в засаду и скрывался ли еще кто-то на балконах, поджидая момент, чтобы нанести новый удар.

Следов людей, которые напали на солдат, обнаружить по-прежнему не удавалось. Я внимательно осмотрел местность, высматривая тела. Лежало еще с два десятка тел гражданских, но ни у одного из них оружия при себе не оказалось.

Я предположил, что выжившие забрали оружие с собой, потому что не увидел ни одного огнемета или какого-либо тяжелого орудия, которое могло нанести столь сильный урон. Некоторые солдаты выглядели так, словно их расстреляли из лазерной пушки. Многие были тяжело ранены — они получили сильные ожоги. В последний раз, когда я видел настолько обгоревших людей, их вытаскивали из горящих танков. Как правило, после этого они долго не жили.

Антон подошел к одному из выживших:

— Сколько на вас напали?

С виду Антон был таким же хвастливым и заносчивым, как обычно, но сейчас просто старался казаться дружелюбным.

Солдат поднял на него глаза так, словно увидел перед собой круглого дурака: взгляд, к которому Антон, должно быть, уже привык.

— Всего один, — ответил он.

Антон покачал головой и тихо присвистнул. Он подошел к другому солдату — его лицо было покрыто копотью, как будто он постоял рядом с горящим зданием или поработал в кузнице на Велиале.

— Сколько на вас напали? — снова спросил Антон.

Солдат посмотрел на Антона и покачал головой.

— Ты ведь слышал Бориса, — сказал он. — Ты что, глухой?

Антон обернулся, непонимающе посмотрел на нас и покрутил мизинцем у виска. Он явно считал, что солдаты немного не в себе из-за того, что им пришлось перенести. Нам всем раньше приходилось видеть подобное. Он подошел к третьему солдату и спросил:

— Сколько?

— Один, придурок, — сказал солдат.

Антон прищурился, но не из-за оскорбления, а из-за того, что ему сообщил солдат. Похоже, они не ошибались.

Я подошел к первому солдату, с которым говорил Антон, и присел рядом. Я предложил ему палочку лхо из пачки. Он с благодарностью принял ее и положил в рот. Я достал зажигалку, но парень отшатнулся от огня, словно он напомнил ему о чем-то ужасном.

— Все это сделал кто-то один? — Я старался говорить спокойно и уверенно, не позволяя эмоциям закрасться в голос.

Солдат затянулся палочкой лхо и кивнул. Изо рта вырвалось облачко дыма, и он втянул его обратно, словно хотел таким образом избавиться от запаха жженой плоти, который смешивался с ароматом табака.

— Верно, — сказал он, — лишь один.

— Он был на «Адской гончей» с огнеметом? — спросил Антон. Он никогда не отличался особой чувствительностью.

— Он был псайкером, одним из тех жрецов, — сказал солдат.

Остальные закивали. Антон вздрогнул. Я тоже. Никому не улыбалась встреча с псайкером. В полку ходили слухи, что несвязанные псайкеры могли быть одержимы демонами. Это была одна из истин, которую провозглашал имперский культ, и ни у кого из нас не имелось причин для сомнений. Иван тихо присвистнул. Обычно это означало, что он встревожен. Новичок выглядел таким же бледным, как солдаты, которым пришлось сражаться с псайкером. Не думаю, что я выглядел лучше.

Первый боец продолжал затягиваться палочкой лхо. Его глаза неотрывно следили за тлеющим кончиком. Казалось, он видит нечто странное, и, возможно, так и было. Кто знает?

— К нам поступил сигнал, — сказал он. — Нам сказали, что по улицам ходит еретический священник, и следует принять меры.

— И вы приняли, — сказал Антон.

— Мы прибыли во всеоружии, — сказал солдат. — Мы не знали, чего ожидать, но считали, что готовы даже к самому худшему варианту.

Он покачал головой, понимая, насколько глупо это сейчас звучит.

— Там был священник, одетый в простую робу. Он рассказывал толпе, что Ангел Огня вернется, чтобы поджечь мир и очистить его от неверующих. Комиссар приказал Гонзе и Йохану арестовать его. Остальным следовало проверить, нет ли здесь засады. Засада действительно была, просто не с той стороны, откуда ее ждали.

— Священник оказался псайкером? — Новичок выглядел испуганным.

Солдат кивнул.

— Как только Гонза и Йохан приблизились, он просто рассмеялся и призвал Ангела Огня, дабы сокрушить еретиков. Вот тогда это и случилось…

— Что? — спросил Антон.

— Из его спины вырвались огненные крылья, а голову окружил ореол пламени. Он взмахнул руками, и Гонза с Йоханом сгорели на месте. Они просто воспламенились — одну секунду парни были с нами, а в следующую были объяты тем же пламенем, что и священник. Разница только в том, что оно сжигало их, но не опаляло его самого.

— Вы открыли огонь? — спросил Антон.

— Конечно, открыли, — сказал солдат. — Некоторые старались не попасть по нашим парням, но большинство просто палили напропалую. С таким же успехом мы могли светить в него фонариками. Лучи как будто делали священника сильнее, и он продолжал молиться Ангелу и обещать нам всем страшную погибель. Дескать, священное пламя очистит этот мир, и мы понесем заслуженное наказание.

— Уверен, вы не повелись, — сказал Антон.

Я уставился на него в надежде, что тот прекратит жалкие потуги на юмор.

— Мы продолжали стрелять, — произнес солдат. Он смотрел куда-то вдаль, очевидно видя не нас, а какую-то картину, которая при этих словах всплыла у него в памяти. — Но это ровным счетом ничего не изменило. Огонь просто делал его сильнее. Комиссар приказал прекратить огонь и использовать гранаты. Это был его последний приказ. Еретик испепелил его на месте.