Онлайн книга «Садовник (сборник)»
|
Баба Шура, Председатель и Полковник кинулись к окну. В Малые Иваны въезжала яркая колонна мотонарт, штук примерно с десяток. На передних развевался голубой флаг. – ООН, – вглядевшись в него, прошептал Полковник. – Что? – не понял Председатель. – Организация Объединенных Наций. – Мои! Мои! – кричала Забродина и как черная птица летела по белому снегу навстречу заокеанским спасителям. Она так разволновалась, что хотела обнять и расцеловать первого попавшегося, но тот оказался негром, второй попавшийся был желтолицым и узкоглазым, и все же третьего – здоровяка-бородача Зоя Каллистратовна обняла и расцеловала трижды. Тот восхищенно глянул на русскую женщину и подарил ей голубой ооновский флажок. Забродина оглянулась, увидела робко скучившихся вдали односельчан, подняла флажок над головой и победно им помахала. Зоя Каллистратовна была счастлива. Возможно, это был самый счастливый день в ее жизни. В разноцветных пуховиках и дутых синтетических сапогах ооновцы в Малых Иванах выглядели как американские астронавты на Луне. Лопотали они не по-нашему, и это удручало. Забродина покрутила головой и среди чужих лиц увидела родное. Лицо было женское, серое, с запавшими глазами. Впрочем, вначале было не лицо, а одежда, по которой и была опознана соотечественница. Она была в дубленке, павлово-посадском платке и сапогах, какие носят, как солдаты, все наши женщины. – Вы переводчица? – кинулась к ней Забродина с вопросом. Женщина закурила, глубоко затянулась и вопросительно посмотрела на малоивановку. Забродина улыбнулась: – Мне никто не верил, что вы приедете. Переводчица еще раз затянулась и проговорила, одновременно по частям выпуская дым изо рта: – Ну, что тут у вас, показывайте. – Начнем со слона? – предложила Забродина. Переводчица равнодушно пожала плечами и, обернувшись, что-то объявила иностранцам. Те закричали «оу» и зааплодировали, не снимая разноцветных перчаток. Они точно так же зааплодировали и закричали «оу», когда увидели слона. – Сами видите, а каких условиях содержится животное, – рассказывала Забродина. Она волновалась, но вид робко стоящих в отдалении односельчан придавал ей силы. – Санитарное состояние неудовлетворительное, рацион питания однообразный, фруктов нет, витаминов не хватает… Переводчица была специалистом старой школы, высокого класса: она говорила иностранцам не то, что им говорили на русском, а то, что они должны были услышать на английском. Каждая ее фраза вызывала восторженное «оу» и аплодисменты. Малоивановцы хотя и робели, но потихоньку подбирались поближе… После слона Забродина показала ооновцам льва. Высокие гости слегка струхнули, но «оу» прокричали и похлопали. – Чего это они кричат «о-о, о-о…»? – задался вопросом Мякиш. – ООН, – пришел на помощь с ответом Чучмек. Малоивановцы согласились: было логично, что ооновцы кричат «ООН». Потом были зебры и страус. Если гости смотрели на зверей, то хозяева смотрели на гостей. Особенно интересовали афроамериканцы. Катя с Тосей скрытно показывали пальцами на негритянку, горестно качали головами и соглашались, что та – вылитая Кончита. Кенгуру вызвала восхищение. – Russian miracle! – повторяли гости, глядя и на спящего в костюме, но босого Афоню. – Что это они про нас говорят: «Рашен…» – поинтересовался у Председателя Зароков. – Подойди спроси, – предложил старшина. – Боюсь, – объяснил свое состояние Егорыч. – Да я тоже боюсь, – признался милиционер. Переводчица вытащила из пачки «Явы» очередную сигарету и устало спросила: – Ну, всё у вас? – Есть еще медведь! – вспомнила Забродина. – Не спит, а кормить нечем. Переводчица крикнула всего лишь одно слово, и иностранцы в который раз закричали «оу!». – Как заведенные, – посочувствовала им Тося. – Цивилизация, – объяснил Сорокин. Медведь чуть не подложил свинью. Хотел угнать мотонарты. Благо Сухов не растерялся, вскочил на другие и остановил хулигана. Иностранцы были в восторге, и даже переводчица изобразила подобие улыбки. – Неплохой номер… – Йес! – согласилась Забродина, уже начавшая забывать родной язык. На этом бы все и закончить, но тут Кончита навстречу летит. Наряжалась, видно, и опоздала… В сарафане и кокошнике с косой и бутафорским хлебом-солью. – Без этого, конечно, не смогли, – поморщилась переводчица. Тут Егорыч все же осмелел и тронул ее за рукав. – Товарищ переводчица, я извиняюсь, а что это они говорят: «Рашен…» – Председатель попытался выговорить второе слово, но не получилось. – «Russian miracle»? Русское чудо, – перевела переводчица. Председатель замялся. – А это они… в каком смысле? – В том самом, – ответила женщина и покрутила у виска пальцем. – Вы кормить-то думаете их, русское чудо? – Кормить? – растерялся Председатель. – Чем… кормить? – Чем их обычно кормят? Водкой, икрой, блинами… – Так мы не знали… Блинов-то уж напекли бы… Если б знали… Подобравшиеся ближе малоивановцы закивали, уверяя, что блинов-то уж обязательно напекли, если б знали. – А вас что, не предупредили, что через вашу деревню будет проезжать экологическая экспедиция ООН «Чей снег белее»? – Чей снег белее? – заинтересовались малоивановцы. – Вот они и ездят, выясняют… – А мы не знали. – Весь мир знает. – Так то мир. А у нас телефон за неуплату отключили, радиопровода порвались, а телевизоры – у кого совсем не показывают, а у кого показывают, а ничего не видно. Да нам и некогда их смотреть, хозяйство у всех… Переводчица бросила окурок в снег и, глядя на этих людей с жалостью и презрением, спросила: – Как же вы тут живете? Малоивановцы растерялись, почувствовали себя виноватыми. – Живем, – робко ответили они и, немного обидевшись, прибавили: – Не хуже других! Это они сказали, когда переводчица уже уходила. Она выкрикнула какую-то короткую фразу иностранцам, и те впервые не закричали «ООН» и не захлопали, а быстро и деловито уселись на свои агрегаты, выстроились в цепочку и по-английски, не прощаясь, уехали. Будто не было их вовсе. Правда, следы остались. Но ненадолго, потому что почти сразу пошел снег, пушистый малоивановский снег, самый белый на свете. И поняли тогда малоивановцы, что не только своим, но и чужим они не нужны. И потекла неторопливая сельская жизнь дальше – с радостями своими и печалями. |