Книга Счастливчик, страница 42 – Сергей Костин

Выглядело это примерно так.

Короткими перебежками, прикрываясь прозрачными щитами, с обоих сторон пляжа двигалось не менее сотни полицейских. С высокого холма, ограничивающего пляж, по канатам спускалось еще столько же. Среди травы я даже разглядел блестки оптических прицелов. С моря, со страшным ревом, к берегу приблизилось несколько катеров на воздушных подушках. Из них, вслед за раскрашенными в пурпурный цвет амфибиями, в воду попрыгали аквалангисты и, поднимая невероятное количество брызг, порулили к суше.

Я задрал голову и с удовольствием, совершенно неподходящим к обстановке, заметил несколько вертолетов, осуществляющих воздушную поддержку. Если у ребят имеются космические корабли, то я уверен, за мной наблюдают и из космоса.

Что я в это время делал? Да все тоже. Обшаривал карманы и собирал деньги.

– Не двигаться! Вы арестованы именем Правительства!

Я оторвался от увлекательного занятия и осмотрелся.

Полицейские обступили меня не двойным, и даже не тройным кольцом. Как бы лучше объяснить? Поставьте в центр большого торта тоненькую свечку и назовите ее моим именем. Вот полное представление ситуации в которую я попал.

Кто сказал что я сильно расстроился? Вы просто не знаете Ночных Охотников. Никакого волнения и беспокойства. Только холодный расчет и выдержка.

– Вы мне? – обратился я к человеку с массой звезд и нашивок на мундире. По меньшей мере местный маршал.

Наш диалог протекал на немного измененном наречии западно – рекрианского района. Язык не сложный и мне знакомый.

– Я сказал не двигаться, – грозно повторил маршал и дал предупредительную очередь из автомата системы Брайн—Грицко образца последней межпланетной войны прошлого века.

За моей спиной раздались крики и, повернувшись, я отметил, что заслон за моей спиной валяется, уткнувшись носом в песок.

Если я его не остановлю, маршал может перестрелять всю свою гвардию.

– Да не двигаюсь я, – лицо маршала облегченно разгладилось.

– Вы арестованы, – уже спокойно сообщил он вторично.

Лучший способ нападения, как говорил Глава Академии в приватных беседах, нападение. Воспользуемся умным советом.

– Кем? За Что? И по чьему указанию?

Маршал задумался.

У меня вообще возникло такое предположение, что на данной планете полностью отсутствует уголовный мир. А ребятам нечем заняться. Вот они и радуются появившейся возможности порезвиться.

– Это… – начал было маршал, но что—то пошло не так, и он снова задумался.

Я посмотрел кругом. Да, по меньшей мере человек триста, не считая бронетехники и вертолетов. И все норовят взять меня на мушку. Все бы ничего, да пальцы почти у всех полицейских нервно трясутся. Я понимаю, конечно, все хотят отличиться первыми и пристрелить опасного злодея, чтобы попасть на передовицы газет и в часовые новости. Но не до такой же степени!

Маршал, посовещавшись с группой дипломированных сотрудников, наконец пришел к определенному выводу и с гордостью сообщил мне:

– Вы арестованы Правительственной полицией. За тягчайшее преступление против личности. По распоряжению и прямому одобрению последнего.

Ценная информация, ничего не скажешь.

Теперь прикинем наши шансы. Грустное лицо, скривленные губы и дрожь в голосе:

– Что со мной теперь сделают?

Маршал отдал пару приказов и тут же, на моих глазах, полицейские развернули походную спутниковую связь дальнего радиуса действия. Со всеми причиндалами и прибамбасами.

Прибамбасы, это такие штучки у станции, которые все время крутятся и светятся. А причиндалы – все остальное.

Пока маршал торопливо разговаривал с невидимым собеседником, глупо загораживаясь от меня ладошкой, я стоял, как того требовало положение. Не двигаясь и не махая руками. С ангельской терпеливостью ожидая приговора.

– Замечательно! – Маршал положил наушники и микрофон и теперь радостно потирал руки, – Согласно законам, которые мне откапа… передали, тебя ждет пожизненное заключение.

– А далеко, гражданин маршал?

– Да нет, у нас единственная на планете тюрьма. В двух километрах отсюда. В ясные дни, если постараться, виден даже пляж.

– А заключенных много?

– Об этом не беспокойся, приятель. Кроме тебя – никого. Зато отдельная пяти—комнатная камера. Два санузла, сауна. Двадцать человек прислуги. Ну и охранники, само собой. Пятиразовое питание. Ресторан рядом. Шесть дней в неделю свободный выход в город с ночевкой. Я понимаю, что тяжело. Но сам виноват. Провинился.

Честно скажу, закрался ко мне в сердце червячок. Может, думаю, бросить все это дело, да и остаться с этими хорошими ребятами.

– А как насчет денежного довольствия?

– Как и положено – по закону. Среднемесячный доход городского жителя. Плюс командировочные, гостиные. Не забудь и про компенсацию за моральный ущерб.

Что на моем месте сделал бы нормальный, среднестатистический обыватель Коалиции? Верно! Отмахнул бы в сторону все подлые предложения. Лучше умереть стоя, чем жить на таких провокаторских условиях.

Я проглотил густую слюну. Или сейчас или никогда.

– Ну что, родимый? – кажется маршал расстроился. Слишком долго думаю.

– Полковник, перед тем как сдастся, – после этих слов опущенное было оружие, снова нацелилось на меня. Надо поосторожней со словами, – Один вопрос.

Маршал довольно спокойно проглотил полковника.

– Давай, родимый, только побыстрее. А то пора докладывать о блестяще выполненной операции.

– Скажите лейтенант, кто изображен на купюрах ?

Толи маршалу не понравилось столь резкое разжалование до лейтенанта, толи сам вопрос, но он побагровел до красноты неимоверной, затопал ногами и заколотил себя в грудь кулаками.

– Взять неблагодарного. В случае побега пристрелить мерзавца. При сопротивлении приказ тот же. При захвате соблюдать пункты устава, с тридцать восьмого, от параграфа второго, до шестьдесят четвертого, параграфа восьмого. Для тех кто не понял, повторяю подробнее.

Как мне везло в этот прекрасный, солнечный день.

Пока маршал, слегка путаясь в окончаниях, четко и доходчиво объяснял личному составу правила захвата нарушителя, через мегафон и применением наглядных пособий в виде плакатов и манекенов, я расковырял ногой в песке неглубокую ямку. Кусками материала, оторванными от рубашки, заткнул уши и приготовился вспомнить старые времена.

Солнце уже склонилось к оранжевому горизонту, когда взмыленный и усталый маршал отдал приказ клюющим носами войскам на начало операции. Лениво закричав что—то вроде :– «За планету! За Правительство!» полицейские , постреливая в воздух, затрусили ко мне.