Книга Семь горных воронов, страница 87 – Ванда Алхимова

— Ты хочешь осквернить могилу? — не поверил своим ушам Красный. — Собираешься ограбить мертвеца?

— Ему это богатство все равно не нужно, а у нас крайняя нужда, — вздохнул Кулен. — Но я принесу ему свои самые искренние извинения.

— Ты этого не сделаешь! — Красный в гневе раздул ноздри и подался вперед. — Я тебе не позволю! Вскрывать могилы — значит обречь себя проклятью! Никому нельзя прикасаться к золоту мертвецов! Я родился и вырос в Серых горах, и я знаю, о чем говорю!

— Я уже проклят, и неизвестно, за что, — устало посмотрел на него Кулен. — Ты сам знаешь, что говорят за моей спиной, и то, что они говорят, — правда. Вся моя семья погибла, и остался только один Альпин, который продолжит род моего отца. И твоего брата. Разве не стоит его будущее обиды покойника, который был столь жадным, что забрал с собой в курган даже жен и собак?

— Он верил, что они пригодятся ему в Небесных угодьях, — пробормотал Красный.

— Вот там мы с ним и сочтемся.

Кулен надолго приник к кубку.

* * *

Все лорды, собравшиеся на совет, смотрели на макушку Айфе. Фоморка лежала лицом на столе и тихо постанывала. Было очевидно, что она мучается от жесточайшего похмелья. Немед выглядел немногим лучше, но он хотя бы не валялся лицом в стол. При этом даже признаки похмелья не стерли с его лица редкую красоту.

— Давайте побыстрее закончим с делом, а то мне надо здоровье поправить, — с ходу предложил Немед.

— Мы хотим, чтобы фоморы помогли нам отстоять землю от Бреса из Лугайда, — четко произнес Кулен. — И заплатим за это золотом. Десять больших сундуков, полных чистого золота и драгоценностей.

Лорды начали переглядываться. Немед, казалось, этого не замечал. Он ухмылялся в лицо Кулену. Айфе постанывала в столешницу.

— Мы не умеем драться на земле, — произнес Немед.

— Вы умеете нападать и убивать на земле, это вам и нужно будет сделать, — сказал Кулен. — Когда я пошлю гонца, вы придете сюда всем своим флотом и нападете на войско Бреса. В разгар битвы. И будете драться до тех пор, пока они не побегут или не умрут.

— Мы ваши враги, — ухмыльнулся Немед. — Уже больше ста лет мы грабим ваши корабли и деревни, а вы нас ловите и убиваете. Хотя и с небольшим успехом.

— Из двух зол выбирают знакомое, — улыбнулся ему Кулен. — Впервые король Приморья хочет заключить договор с фоморами. Можете и дальше грабить корабли, это ваше дело. Но я предлагаю золото в обмен на ваши мечи.

— Хорошая сделка. — Айфе резко выпрямилась, и от ее похмелья не осталось и следа. — Десять сундуков, полных солнца. Мы сделаем детям золотые колыбели и покроем крыши наших домов золотом. Солнце придет на остров Туманов.

— Один сундук вы получите сейчас, если мы заключим договор, остальные — после, — заявил Кулен.

— А если Брес не придет и мы вам не понадобимся? — спросила Айфе.

— Золото останется у вас как залог дружбы, — развел руками Кулен.

Двойняшки переглянулись и рассмеялись. Зато лорды выглядели кислыми.

— А если фоморы нас обманут? — не выдержал один из них. — Верить им — все равно что плевать против ветра.

— Фоморы любят золото, — сощурил глаза Немед.

Красный в упор посмотрел на него.

— Но жадность — не всегда гарантия от вероломства.

— Гарантией буду я, — показал все зубы в улыбке Немед. — Я останусь заложником. Если что не так, бросьте мою голову собакам.

— Почему ты? — исподлобья глянула на него сестра.

Немед похлопал ее по плечу.

— Мы это решили вчера.

— Я этого не помню, — насторожилась Айфе.

— Ты была пьяна и лежала бревном, — пожал плечами Немед. — Даже ноги сама раздвинуть не могла. Но по твоему виду я понял, что ты согласна.

— Можешь попить свиной мочи, — разозлилась фоморка. — Заложницей останусь я.

— Ты младше на пять минут, и тебя не спрашивают. Остаюсь я.

Немед пнул стул, на котором сидела сестра, и та едва не упала. Она вскочила на него и схватилась за нож на поясе. Глаза горели бешенством.

— Нет, я! Иначе я тебе глаз вырежу!

— Сиськи себе вырежи, — фыркнул Немед. — Останусь я, потому что…

Тут он перешел на речь фоморов: быстрые, сливающиеся звуки, которых никто из присутствующих не понимал.

Айфе слушала с самым злобным выражением лица, но потом рука на рукояти разжалась, а плечи расслабились. Она фыркнула и завершила беседу длинной певучей фразой.

— Итак, ты даешь нам вперед сундук с золотом, а я остаюсь в заложниках. — Немед протянул руку Кулену. — Моя сестра отвезет золото на остров и будет ждать гонца отсюда, когда настанет время.

— Договорились.

Кулен пожал фомору руку. Немед задержал его влажную ладонь в своих пальцах несколько дольше, чем следовало, отчего у лордов перекосились лица, а глаза начали блуждать по сторонам.

Сундук принесли четыре воина: он раскачивался на шестах, тяжелый, квадратный, окованный железом. Маленькая крепость, скрывающая алчность — один из самых отвратительных человеческих пороков.

Фоморы стояли на пристани и ухмылялись. Их светлые волосы развевались на ветру. Немед, выпрямившись и выкатив мощную грудь, красовался перед сборищем. Айфе не сводила с него угрюмого взгляда. Выглядела она так, что на нее и смотреть боялись. В том числе и сами фоморы.

Сундук аккуратно сняли с шестов и откинули крышку. Солнечные лучи вдребезги разбились о тяжелые золотые монеты, которыми было плотно набито его чрево. Глаза всех фоморов загорелись от жадности. Крышку снова захлопнули и залог погрузили в лодку Айфе.

Все расселись по веслам, кроме самой фоморки. Она подошла к брату и обвила руками его шею. Брат и сестра смотрели друг на друга так, словно были одни, а не среди перешептывающейся толпы.

— Я вернусь через месяц, проведать, как ты тут, — сказала Айфе. — Посмотреть на твою свиную рожу.

— Ох, да я еще отойти не успею от твоего вечного нытья и брюзжанья, — нежно улыбнулся ей Немед, а потом они поцеловались.

Словно молодожены, на глазах у всех, без тени стеснения. Кричали чайки, шумело море. Фоморы терпеливо ждали на веслах. Наконец этот невероятный поцелуй закончился, и Айфе, гибкая, как морская змея, скользнула в лодку. Весла ударили по воде.

— Я думал, они брат и сестра, — шепнул Кулену Красный.

— Так и есть, — спокойно ответил король. — Но ты же помнишь, что у фоморов нет ни законов, ни чести, ни приличий.

Немед сиял, словно солнце. По возвращении во дворец он потребовал продолжить пир и пил не меньше, чем прошлым вечером.

— Где ты взял золото? — спросил Красный у Кулена, который в этот раз тоже чересчур налегал на вино.