Книга Стерва на десерт, страница 32 – Ольга Володарская

— Можно и я с вами? — встрепенулась я и тут же с резвостью молодой козочки вскочила с банкетки.

— Нельзя. А вы, — он обратился к остальным любопытствующим. — Расходитесь. Нечего вам здесь делать.

Народ пороптал, но, гонимый начальственным взглядом Геркулесова, вынужден был ретироваться. В фойе остались только мы: следователь, подозреваемый, свидетельница и труп, труп, оказывается, прикрытый, причем прикрытый скатертью из нашей комнаты.

— Как вы здесь оказались так скоро? — спросила я у Геркулесова.

— Случайно, мимо проезжал, решил проверить, как тут у вас, — буркнул он. Потом подошел к трупу, отогнул край скатерки, мельком глянул, передернулся и спросил у меня. — Все тоже самое?

— Да. Мертвая, с раной в животе. Только эта не уборщица, а вахтерша.

— Кто ее так? — впервые подал голос несчастный Блохин.

Геркулесов пристально посмотрел на подозреваемого, потом сочувственно спросил:

— И кто же вас так не любит, гражданин Блохин? Кто вас с таким упорством подставляет?

— Не знаю, — всхлипнул, вновь разнюнившийся Лева.

— Вы во сколько на работу-то пришли?

— Я и не уходи-и-ил, — заныл Блохин. — Я заработался, а когда на часы глянул, оказалось, что уже 12, а в это время трамваи уже не ходят, а живу я на другом конце города, и мне лучше было вообще домой не ходить.

— То есть вы хотите сказать, что ни единая душа в НИИ не знала, что ночь вы провели здесь.

— Ни единая, клянусь. Даже Суля и Паня. Я вместе со всеми вышел, а уже по дороге решил вернуться, я же день пропустил, у меня работы накопилось, знаете сколько!

— Фатальное невезение! — хмыкнул Геркулесов.

— Чего?

— Не везет, говорю, вам по страшному. Один раз маньяк вас подставил, так вы во второй раз сами подставились.

По отвисшей нижней губе Блохина, я поняла, что он опять сейчас завоет, по этому быстренько взяла его за локоток и подтолкнула к графину, стоящему на столике рядом с вахтой и посоветовала:

— Хлебни водицы, Левушка, полегчает.

Он благодарно кивнул и поплелся к источнику живительной влаги.

А Геркулесов, между тем, уже трепался с кем-то по сотовому.

— Выехала, говорите? Я уже 10 минут здесь, а что-то не… Ну лады, жду, — увидев мой пристальный взгляд, он пояснил. — Вызвал криминалистов, а что-то никого. Долгонько добираются.

— А вы, значит, теперь каждое утро будите нас проведывать?

— Буду, — успокоил меня Коленька. — А вот теперь вы мне скажите, кому на хвост наступили?

— Я? Наступила на хвост? Да с чего вы взяли?

— А вам не кажется, что он трупы специально на вашем пути разбрасывает?

— Не кажется, — уверенно ответила я. — Разве он мог знать, что именно я первой войду в институт, — тут я осеклась — знать он мог, любой из нашего отдела был в курсе моей пунктуальности. Подумав, я продолжила, уже увереннее. — А первые два случая. Кто же мог предположить, что я…

— Да, да, да. О том, что вы попретесь на помойку, не мог догадаться ни один, даже самый извращенно мыслящий, психопат.

— Вот видите, — мило улыбнулась я, хотя Геркулесов, наверняка, ждал от меня взрыва негодования.

— Значит, в этой богодельне не везет не только Блохину, но и вам.

Я развела руками, типа, что поделаешь, не все такие везунчики, как ты. Геркулесов хмыкнул и заторопился к входной двери, ему показалось, что к крыльцу подъехала машина.

— Ваши прикатили? — вежливо осведомилась я, решив больше с ним не цапаться.

— Вроде, нет. Обычная «газель» притормозила. И что они не едут? Как всегда бензина что ли нет, — начал кипятиться Геркулесов.

— Да приедут, не волнуйтесь. Труп-то никуда не денется.

Но Геркулесов волновался. Он нервно ходил по фойе, сцепив руки за спиной, и чем-то напряженно размышлял.

Я до поры не лезла, решив дать возможность Геркулесовским извилинам поработать на полную мощь. Коровин тоже не мешал, тихо и печально он сидел на банкетке, держал в руках стакан с водой, вздыхал и охал.

— А извне никто не мог проникнуть? — ни с того, ни с сего спросил Геркулесов, затормозив прямо передо мной.

— Вы ограждение видели? Там два метра цемента, а по верху ток проходит. Кто через такое проникнет?

— Может, через окна на 1-ом этаже?

— На всех решетки, — разочаровала я. — Значит, вы думаете, что…

— Я ничего не думаю, просто рассматриваю все версии. — Он устало протер глаза. — Мне ваш убийца покоя не дает. Это ж надо быть столь расчетливым и осторожным. Эх, такую бы энергию, да в мирных целях.

— Да! — протянула я и поймала себя на какой-то смутной догадке. Что же мне не давало покоя все эти минуты. Что? И тут меня осенило. — А вдруг это диспетчер? Ведь он тоже мог, вернее она.

— Что уже не так уверены, что это мужчина?

— По-прежнему, уверена, но уже не на 100 %. Может, она свихнулась на почве… Ну не знаю… — Тут я ляпнула о наболевшем. — Она старая дева, бездетная и одинокая, на этом и двинулась. По этому все остальные женщины вызывают у нее чувство зависти и отвращения.

— Мне тоже в голову приходила эта мысль, — радостно сообщил мне Геркулесов. —Но. В дни убийств дежурили разные женщины. А заговор лесбиянок-мизантропок мне в голову не приходил.

— Не ерничайте, вам это не идет.

— Не буду, — послушно согласился Геркулесов, после чего встрепенулся и бросился к дверям. — Ну, наконец-то, приехали!

Увидев, как к крыльцу подкатил ментовский «козелок», я посчитала нужным убраться. Пусть без меня разбираются.

Оказавшись в комнате, я была взята в плотное кольцо. Окружили меня не только коллеги-подружки, но и почти незнакомые дамы, которые, оказывается все это время подкарауливали меня в нашей комнате. Я что-то им плела про тайну следствия и обязательства их не выдавать, лишь бы они не поняли, что я на самом деле ничегошеньки не знаю. Тетки мне не поверили, но и о моей неосведомленности не догадались — решили, что я себе цену набиваю. И ушли немного обиженные. Ну, как пожелаете!

К обеду меня вызвали на допрос. Прошел он быстро и неинтересно. Допрашивал меня незнакомый опер, старый и скучный. Задал несколько вопросов, ответы записал, моего мнения не спросил и даже не поспорил.

Выйдя из кабинета, я отправилась на поиски Геркулесова, он хоть и злючка, но все же свой человек, глядишь, болтнет что-нибудь лишнее. Пробегала я по этажам полчаса, не меньше, но искомого не нашла. В последнем кабинете, 46-ом, где обитал главный институтский бабник, а по совместительству инструктор по физкультуре (Только не спрашивайте, зачем он нам — не отвечу, сама не знаю) Антон Симаков. Антону было уже за 50, но был он еще очень даже ничего, не смотря на нехватку нескольких зубов и переизбыток жировых отложений на талии. Симаков, любопытный, как подъездная бабушка, и вездесущий, как Чип и Дейл вместе взятые, ввел меня в курс дела: