Онлайн книга «Самая темная страсть»
Мы не можем потерять тебя. Мы не можем снова пройти через это. Мы просто не можем. Страйдер, пока говорил непрерывно стучал в дверь. — Ты помнишь что было после потери Бадена. Не здесь. Аэрон открыл дверь, ударил друга в лицо и закрыл ее снова. Спустя мгновение, Страйдер распахнул дверь и дважды ударил Аэрона, затем улыбнулся, хотя улыбка вышла грустная, и снова закрыл ее. — Я победил. А теперь послушай меня, у тебя есть полчаса, а затем все мы войдем в эту комнату чтоб с тобой поговорить. Понял? — Да. К сожалению. Раздался звук шагов. Сквозь него, Аэрон услышал как Оливия села. — О чем он говорил? Потерять тебя? И почему вы подрались? От звуков ее голоса Гнев удовлетворенно вздохнул. Аэрон медленно повернулся. Он не хотел чтоб она за него переживала из за него, и он послала ей улыбку которой передал все свои чувства к ней. Вероятно у него получилось. Ее глаза расщирились, и она нервно облизнула губы. — Не обращай на него внимания. Я думаю у него просто крыша поехала. Что в принципе не было ложью. Аэрон всегда считал что воин немного не в себе. — Кроме того у нас есть незавершенное дело. Я никогда не был с тобой в постели, и я очень хочу туда забраться. Да! Сначала она никак не отреагировала. Затем, прежде чем мысль о том что она ему откажет повергла его в панику, она сбросила свою одежду. Материал упал к ее ногам, обнажая ее красивую грудь с розовыми, перломутровыми сосками ее плоский живот и длинные, прекрасные ноги. — Я бы тоже хотела этого. Да, да. От этих слов он задрожал, он тут же напрягся. Он шагнул к ней, закрыв возможные пути к отступлению. На ходу он пытался снять сапоги, и спотыкался потому что не хотел останавливаться ни на минуту. Прикоснуться к ее коже. То в чем он нуждался. Когда он подошел к ней, то был таким же обнаженным как и она. Он навис над ее ее сочным телом, удерживая равновесие. Превосходно. Тепло, так много тепла. Они оба глубоко вздохнули. Она закрыла глаза и выгнулась на встречу к нему, ее руки вцепились ему в спину. Она откинула голову назад, и он видел как бешено пульсирует вена у нее на шее. Ее губы были были приокрыты и волосы растрепались по плечам. Он никогда не видел более изысканую страсть. У них было полчаса, из которых он каждую минуту собирался доставлять ей удовольствеи всеми возможными способами. Лизать ее, пробовать ее, посасывать ее. Он должен был сначала пальцем добраться до ее истока. О ндолжен был сначала задержаться на ее бедрах и ее груди. Он он этого не сдалал. Он не мог. Он должен войти в нее, не теряя ни минуты, и полностью слиться с ней. — Обхвати ногами мою спишу, — скомандовал он. Она не колебалась. Мгновенно повиновалась. М как только она открылась для него, одним ударом он вошел в нее. Глубоко, так глубоко. Так глубоко, как только мог. Ее стон, заставил его остановиться, и это далось ему не легко. Он скользнул в нее еще раз, но намного мягче, затам, еще один. — Аэрон, выдохнула она. Моя. Наша. Научись делиться, Гнев. Не получается. Он скользил своей рукой по ее маленькой розочке, желая испить ее, он проник в нее и выскользнул, и снова проник. Он не успокоился бы, даже если бы Гален ворвался в комнату и приставил к его голове пистолет. Эта женщина восхищала его, будоражила его, восхищала его, заставляла его злится… принедлежала ему. А он принадлежал ей. Он хотел растворится в ней, чтоб она никогда о нем не забывала. Он хотел стереть себя из ее памяти, чтобв она никогда о нем не вспоминала. Он не хотел что бы, она страдала после того как они растанутся. Он хотел чтоб она встретила кого-то другого, и в тот же момент желал убить того кто к ней прикоснется. Но больше всего он хотел чтоб она была счастлива. Улыбалась. Радовалась. Веселилась. Да. И это он собаирался подарить ей сегодня. Счастье. — Я никогда не рассказывал тебе как плохо быть пенисом? — спросил он, замедляя свое движение. Она моргнула и открыла глаза. По прежнему в ее небесно-голубых глазах светилась страсть, но теперь к ней добавилась малая толика смущения. — Ч-что? Парис за долгие годы рассказал ему много шуток, но он вспомнил только одну. И он ни как не мог выбросить ее из головы. — Почему плохо быть пенисом. Находясь в ней, он задвигал бедрами, доставая до прежде недоступных глубин. Восторженный стон сорвался с ее губ. — Нет. Нет, но сейчас это неимеет никакого значения, я хочу чтоб ты… — Пенисом быть плохо, потому что у тебя дырка в голове. Ее губы дрогнули и она вцепилась в него. — Я как то об этом никогда не думала. — Ну, а еще хуже. Ваш хозяин постоянно вас душит. Поддергивание стало напоминать улыбку. Она обняла коленями его бедра, и она закусила нижнюю губу. — Что еще? — Ты уменьшаешься от холодной воды. Она подавила смешок. — И ты вынужден постоянно торчать между двумя орехами. Смешок превратился в полноценный смех. Боги, как ему нравится звук ее смеха. Он был чистый и волшебный, струился над ним как ласка, как десерт для его ушей. Рядом с ней он чувствовал себя царем. |