Онлайн книга «Сука»
|
– Браток, я пятый день с толчка не слажу! Будь ласка, рецептик обнародуй! – Хрена ты блеешь? Что, имеешь варианты? – Да ты просто скажи нам, что это. А мы уж порешаем, с чего подыхать. Невоодушевленный гогот. – Морковь с олифой, – влезла я, чтоб не мучились. – Что-что? – Это еще что? – Гля, явление! Охуеть, ущипните меня! – Что еще за хрень? Ты с какого хуя знаешь? – Ты кто такая? – Откуда взялась? И другие двадцать вопросов были направлены теперь в меня как в тренировочную мишень. Повар ушел в тень и там расслабился немного. Я имела полное право выбрать из большого списка тот вопрос, который мне больше всех понравился. В ответ рапортую: – В этом жбане морковь, тушенная на льняной олифе. Сдохнуть, в общем-то, не сдохнешь… – Че, в натуре? Мгновенно я утратила значительную долю обретенной было популярности. Отдаленное узнавание мелькнуло в глазах собравшихся, рты свело отвращением. Многие взгляды снова перетекли от меня к повару. Вместо возражений тот с грохотом кинул крышку на жбан и крепче сжал ковш. Недовольство вокруг несколько уплотнилось и потемнело. – Брешет… – нетвердо огрызнулся кашевар. – Да ты че, дебил, решил нас на хуй разом ухойдакать? – Приказ командира! – резко ответил повар. – Чего?! – Так че, в смысле, в натуре, олифа? – Где Жорик? Это, в смысле, Жорик приказал? – Да без той олифы мы кости б кинули уже… Ага, кое-кто еще в курсе. Все криво смолкло вновь. Одинокий выкрик: – Ну так я это жрать не стану! – Флаг в руки, нахуй. – Вольному воля. Общий гомон, загремели стулья. И рты закрылись вдруг, и суматоха испарилась, сама собой структурировавшись в подобие симметрии колонны с равнением налево. Случилось Нечто. На дальнем крае скрипнула вторая дверь. – Здравствуйте, товарищи. Я всмотрелась в лицо волшебного командира, способного своим присутствием усмирить всех недовольных одновременно. В облике его мне почудилось что-то азиатское. Форма выглядела опрятнее других. Все знаки различия были спороты. – Жорик, тут барышня несет – ты, типа, кормишь нас олифой? Отважный смолк, не узнан. Установилась тишина. Глаза командира пробежались, обнаружили меня и застыли, не мигая. – Это растительное масло, – ровно ответил он спросившему, не отрывая при этом взгляда от меня. Все сомнения «сняло рукой», жбан вновь открылся, звякнул ковш, за ним и ложки. Варево немного остыло, скипидар в нем показался не столь агрессивен. Ушастый повар заметно подобрел. – Ты. Ко мне, – между тем кивком подозвал меня главный. Я с трудом протиснулась сквозь ряд занятых стульев. Оказалось, мы с ним одного роста. – Кто такая? – прежним ровным тоном спросил он. – Рядовой Бойко. – Связь? – Артиллерия. Он качнул головой в саркастическом «восхищении»: – Ой ли. Докладывай, чьих будешь, рядовой. – Кому? Он приподнял бровь. Показалось? Или ложки действительно притихли? Командир повел плечом, как будто у него затекла спина. Глянул на затылки подчиненных и милостиво отозвался: – Командир механизированной бригады номер восемнадцать, майор в отставке. Позывной Жорик. – Ее не существует. Восемнадцатой механизированной… Ответ его звучал спокойно. Так спокойно и холодно, что от этого захолодело у меня в животе. – Запомни. Это тебя не существует. Пока я не решу, кто ты. А здесь есть и впредь будет то, что я сказал. Это понятно? Я задумалась. Что сказать командиру героической части, которую, от старшего до рядового, уничтожили сепаратисты в начале зимней кампании, я не знала. Никого не осталось. Лица мертвых героев были на плакатах на улицах, лайтбоксах в метро, парламентской стене за трибуной в новостях, на пакетах и майках граждан Города. Казалось, их поименно знает вся Страна. Впрочем, есть ли у меня выбор? Сомнений, что я и эти люди – на одной стороне, у меня не было. Пулеметы повстанцев свидетельствовали о том однозначно. Логично предположить, что у этих людей, наоборот, в отношении меня такой уверенности быть не могло. Меня душило множество вопросов. И мысли не возникло, что и мне со своей стороны надлежит дать ответы. – Это понятно? – повторил майор. – Так точно. Понятно, – отозвалась я. Он кивнул удовлетворенно. – Номер части, цель прибытия? – Уганда двадцать три двенадцать. Пункт назначения – село Песково, в составе подкрепления второй артиллерийской батареи. – Те четверо – с тобой? Кто старший? «Почему четверо?» Внутри сжалось, я испугалась, что он знает о Котове то, чего я еще не знаю. – Нас было шесть. То есть сперва было двенадцать. – Моща. Подкрепление – дай бог. Он недоверчиво-презрительно скривил в улыбку твердый рот. Веки его потяжелели. Под ними, казалось, отразились бесконечные барханы песков и такое же безмерное терпение опытного охотника. Глаза оставались без выражения, сосредоточенно держа меня в прицеле зрачков. Не в последний раз мне показалось, что он лишен физиологической потребности моргать. – Осталось шесть… – поправилась я. – Командовал тот, что… теперь он в коме в лазарете. – Хуйня у тебя какая-то выходит. Вот гляди: пятеро каличей зеленых. Баба. И командир, который теперь без языка. Удачно складывается: лепим что хотим. Все нестыковки валим на него. Ну, как тебе? «Хреново» осталось невысказанным. – Молчишь? Ну, допустим, когда-то так оно и было. Вначале где-то вас было больше. Но что, я не пойму, вы тут ловили? Где вы и где Песково ваше? Короче, Бойко, зря теряем время. Хорош горбатого лепить. Вещай, откуда драпанули. Лучше будет вам, да и мне не возиться. Я сосредоточилась, пытаясь скомпоновать исчерпывающий ответ. Удалось не сразу. Мысли сыпались беспорядочно. Я спросила только: – Где наши? – Пока в «мешке». Не до них вчера было. Тут такие шевельнулись вести… Глаза его на миг сверкнули. Он быстро поборол воодушевление и посмотрел по-прежнему спокойно: – Что, Бойко? Версия созрела? – В каком мешке? – Не дергайся. Отоспятся пока. Всех опросим, всех отпустим. По результатам собеседования… – Он усмехнулся холодно. – Теперь говори. |