Книга За закрытой дверью, страница 40 – Бернадетт Энн Пэрис

– Нельзя, – отвечает она.

– Почему?

– Секрет.

– Боюсь, тебе не положено иметь от меня секреты, Милли, – произносит он с притворным сожалением. – Так что, будь добра, говори. Грейс тебя чем-то огорчила? Ты можешь сказать мне, Милли. Ты должна сказать.

– Грейс говорит «нет».

– Нет?

– Да.

– Понятно. И чему именно она говорит «нет»?

– Я говорю убивать Джожа Куни, а она говорит нет, – мрачно отвечает Милли.

– Очень смешно.

– Правда.

– Может, и правда, но даже если так – я не верю, что ты из-за этого так переживаешь. Конечно, ты не любишь Клуни, но ты ведь умная девочка и прекрасно знаешь, что Грейс не может его убить. Поэтому спрошу еще раз. Чем Грейс тебя огорчила?

Я лихорадочно пытаюсь придумать что-то правдоподобное.

– Если тебе так уж необходимо это знать, Джек, то она спросила, можно ли приехать посмотреть дом. А я отказала, – говорю я с раздражением.

Джек бросает на меня короткий взгляд:

– Вот как?

Он прекрасно знает, почему я не хочу пускать Милли в дом.

– Я хочу смотреть спальню! – подтверждает Милли, взглядом давая мне понять, что сообразила, какой ответ от нее требуется.

– Ну что ж, тогда ты ее посмотришь! – торжественно объявляет он, словно джинн, исполняющий желания. – Ты права, Милли, пора бы уже показать тебе твою спальню. Но предупреждаю сразу: есть риск, что ты тут же влюбишься в нее и не захочешь возвращаться в школу. Будешь упрашивать, чтобы мы разрешили тебе остаться. Правда, Грейс?

– Желтая? – спрашивает Милли.

– Ну конечно, желтая! – улыбается он. – А теперь пойдем в кино. Мне еще нужно многое обдумать.

В зале я осознаю, как беспечно поступила, и глаза наполняются слезами; хорошо, что в темноте никто не видит. Ляпнув, что Милли хочет посмотреть дом (единственное, что пришло мне в голову), я, быть может, сама приблизила беду. Вопреки предположению Джека, она едва ли захочет поскорей переехать (после того, как уверяла меня, что не хочет с ним жить). Но что, если он позовет ее сам? Учитывая его слова о том, что он устал ждать, это вполне вероятно. Как же тогда отказаться? Какую придумать причину, чтобы оставить Милли в школе, в безопасности? Даже если я что-нибудь и сочиню, он все равно не станет слушать! Украдкой взглянув на его лицо, – вдруг увлекся фильмом или, наоборот, заснул? – я вижу выражение спокойного удовлетворения. Значит, он уже понял: пригласить Милли ему только на руку.

Мне жутко от мысли, что я сама разогнала этот поезд, который теперь несется на Милли и который уже не остановить. Я тону в безнадежном отчаянии, но тут Милли, сидящая по другую сторону от Джека, вдруг взрывается смехом, глядя в экран, и меня пронзает мысль: нужно спасти ее, чего бы мне это ни стоило. Спасти от кошмара, который приготовил для нее Джек.

После фильма мы везем Милли обратно в школу. Дженис уже ждет и, прощаясь с нами, интересуется, приедем ли мы через неделю.

– Вообще-то мы собирались пригласить Милли к нам, – доверительным тоном отвечает Джек. – Ей давно пора увидеть свой будущий дом. Да, дорогая?

– Я думала, ты хочешь дождаться окончания всех работ, – напоминаю я, с трудом сдерживая дрожь в голосе и оторопев от скорости, с которой он нанес этот удар.

– К выходным как раз и закончатся.

– Джек говорил, комната не готова! – заявляет Милли осуждающим тоном.

– Я пошутил, – спокойно объясняет он. – Хотел сделать тебе сюрприз. Давай мы заедем за тобой в одиннадцать и отвезем к нам. Что скажешь? Согласна?

Милли отвечает не сразу: не знает, что нужно сказать.

– Согласна, – медленно произносит она наконец. – Хочу смотреть дом.

– И твою комнату, – подсказывает Джек.

– Желтая, – говорит она, обращаясь к Дженис. – Моя комната.

– Замечательно, Милли! Расскажешь мне о ней, когда вернешься, – отзывается та.

А что, если она не вернется? Если Джек выдумает какую-нибудь поломку в машине, чтобы не отвозить ее обратно? Или просто скажет Дженис и миссис Гудрич, будто Милли захотела остаться у нас? Мне страшно, и от этого я с трудом соображаю. Времени у меня ничтожно мало, и мозг лихорадочно пытается отыскать решение – как отвести в сторону (останавливать уже поздно) эту лавину?

– А почему бы и вам не поехать с нами? – вдруг слышу я свой голос. – Увидите комнату Милли своими глазами.

Милли радостно хлопает в ладоши:

– Ура! Дженис едет!

– Думаю, в выходные у Дженис наверняка найдутся дела поинтересней, – хмурится Джек.

Дженис отрицательно качает головой:

– Нет-нет, я совсем не против! Я бы и правда с удовольствием посмотрела, где будет жить Милли.

– Может быть, вы тогда сами ее к нам привезете? – торопливо спрашиваю я, пока Джек не придумал, как ее отговорить.

– Конечно, привезу! Глупо было бы вам ехать сюда только для того, чтобы сразу вернуться назад! А мне совсем не трудно. Если вы дадите мне адрес…

– Давайте я вам напишу, – встревает Джек. – У вас есть ручка?

– Боюсь, с собой нет. – Дженис смотрит на мою сумку: – Может, у вас есть?

– Нет, у меня тоже нет, – отвечаю я извиняющимся тоном. Спектакля с поиском ручки в сумке не будет.

– Ничего страшного, я сейчас принесу.

Она уходит. Милли возбужденно забрасывает меня вопросами о предстоящем визите, но под испепеляющим взглядом Джека я толком не могу ничего сказать. Я чувствую его ярость и знаю, что должна придумать идеальное, железобетонное объяснение – почему осмелилась по своей инициативе пригласить Дженис. Что ж, по крайней мере, у него теперь гораздо меньше шансов устроить все так, чтобы Милли осталась у нас: раз она приедет с Дженис, то предполагается, что та ее и увезет.

Дженис возвращается с ручкой и бумагой, и Джек записывает наш адрес. Забрав у него листок, она складывает его пополам и прячет в карман. Затем (вероятно, наученная нашими внезапными отказами в последнюю минуту) уточняет, что они приедут в субботу, второго мая. Когда я слышу дату, меня посещает внезапная мысль, за которую я тут же хватаюсь:

– А что, если мы перенесем визит на неделю? – У Милли вытягивается лицо, и я, повернувшись к ней, быстро объясняю: – Тогда мы заодно сможем отпраздновать твое восемнадцатилетие. У тебя ведь день рождения десятого! Согласна, Милли? Хочешь устроить вечеринку в своем новом доме?

– Будет торт? – спрашивает она. – И шарики?

– Торт, свечи, воздушные шары и все, что пожелаешь! – отвечаю я, заключая ее в объятья.

– Отличная идея! – восклицает Дженис под радостные визги Милли.

– И дом, кстати, тогда уже точно будет готов, – прибавляю я, замирая от мысли, как ловко мне удалось выиграть время. – Что скажешь, Джек?