Онлайн книга «Правый пеленг»
|
– Что еще за квитанция? – подался вперед капитан. – Красная и зеленая ракеты. – Почему об этом в прошлый раз не сообщили? – Ну… это сугубо личное. Мы перед полетом договорились. – Вы разговаривали с девушкой? – Немного. Во время полета. – О чем? – Собственно, ни о чем. Покурили, пошутили. – Конкретнее? – Девушка приглашала прилетать к ней в гости. – Вы знакомы с ней? – Мне было поручено проводить с девушками занятия. – Александр выдержал пристальный взгляд оперуполномоченного. Капитан неудовлетворенно хмыкнул, откинулся на спинку стула. Взял и протянул несколько листов чистой бумаги: – Идите на улицу, найдите укромное местечко и опишите все подробно. – Я уже писал, – недовольно поднялся Александр. – Еще раз, – твердо подчеркнул капитан. – Более подробно. И про личную квитанцию не забудьте. А теперь попросите сержанта. Агеев, чувствовалось, истомился весь от неизвестности и обеспокоенности. Спросил полушепотом: – Чего ему? – Иди, он объяснит, – кивнул Александр на дверь. Вокруг штаба – ни души. Скорее это уже не штаб, а заброшенная хатенка: все документы и мебель вывезены, командиры с начальниками уехали. Вот только капитан Петровский никак не закончит свои дела… Александр отыскал чурбак, сел на него и, положив листы на планшет, задумался. Что случилось с Ириной? Неужели она попала в лапы фашистов? Петровского, судя по разговору, волнуют эти сигналы. А что, если после них на партизан напали немцы и Петровский заподозрил измену? «Вы разговаривали с девушкой?» Будто наш разговор имеет какое-то отношение к случившемуся… Его раздумья прервал сигнал остановившейся невдалеке грузовой машины, в кузове которой находились девушки-солдаты и шестеро бойцов с карабинами и ШКАСом на самодельной подставке для отражения налетов вражеских самолетов. Из кузова выпрыгнула Рита и бросилась к Александру. На глазах ее блестели слезы. Поцеловала его троекратно в губы и, обдавая горячим дыханием, шепнула: – Петровский ночью вернулся из Краснодара. Звонил начальнику, я дежурила на коммутаторе. Сказал, что побывал и в школе и что все оказалось, как он и предполагал. Думаю, это о тебе. – Слезы полились у нее из глаз. – Успокойся. – Он прижал ладони к ее щекам. – Это еще ни о чем не говорит. Ты же знаешь, я ни в чем не виноват, поэтому ты зря волнуешься. Поезжай. – Береги себя. – Она еще раз поцеловала его и, вытирая на ходу глаза, побежала к машине. «Так вот почему Петровский потребовал новое объяснение, – мелькнула у него догадка. – Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Жаль, очень жаль…» Агеев вышел от Петровского с красным и мокрым от пота лицом, будто в парной побывал, выдохнул из груди воздух и сказал облегченно: – Капитан велел на самолет идти. Сказал, что сейчас подойдет туда. Александр ничего не понимал. – А объяснительную? Агеев пожал плечами. – Он про твою знакомую пытал: о чем вы говорили, часто ли встречались. Будто на курорте тут… Я ему так и сказал. Еще о Серебряном спрашивал, почему мы в госпиталь его отправили. – Сержант внезапно замолчал: с аэродрома донесся рев моторов. – Никак наш? – Похоже. Идем. Агеев повеселел. – Какой-то чокнутый наш опер. Что мы – враги штурману… или той девушке? – Сержант достал из кармана комбинезона кусок хлеба с салом, разделил пополам и протянул лейтенанту. Аппетитно стал жевать. – Никогда не едал такого вкусного хлеба и сала. А у Александра, несмотря на то что в ужин он почти ничего не ел и не завтракал, кусок не лез в горло. Почему Петровский послал их на самолет, не стал ждать объяснительной? Что он задумал? Откуда-то сверху донесся гул самолета. Александр и Агеев подняли головы – над аэродромом снова кружил «фокке-вульф». И ни одного выстрела зениток – все снялись со своих мест. – Наш самолет, наверное, увидел, – высказал предположение сержант. – Возможно, – согласился Александр. – Как бы на взлете он нас не шандарахнул! – Если взлетим, не шандарахнет. Моторы на их бомбардировщике действительно работали. Впереди стоял техник и махал рукой: быстрее, быстрее! Летчик и воздушный стрелок прибавили шагу. Бомбардировщик стоял уже не на козлах, а на толстенных березовых протезах, подрагивающих от рокота моторов. Сбоку расхаживал заместитель командира полка по политической части майор Казаринов в летном обмундировании с планшетом через плечо. – Где вы застряли? – недовольно спросил майор у Александра, стараясь перекричать шум моторов. – Минут десять уже молотят, – кивнул он на винты. – Быстро в кабину и по газам. Я колодки уберу. Техник с механиком начали быстро сворачивать инструмент. Александр поднялся на крыло, заглянул в пилотскую кабину и ахнул: приборная доска зияла пустыми глазницами – ни указателя скорости, ни высотомера, ни вариометра, ни авиагоризонта. Даже лобовое стекло снято. Те, кто улетал рано утром, посчитали, что судьба этого бомбардировщика предрешена, и раскурочили его до основания. Оставили только «пионер» – указатель поворота и скольжения, компас да термопару – прибор температуры головок цилиндров. На последнем взгляд задержался, и у Александра, кажется, зашевелились на голове волосы: стрелки термопар обоих моторов отклонились вправо до упора; значит, температура головок цилиндров выше 300°, а положено не более 140. Значит, моторы вот-вот заклинит. Взлетать нельзя ни в коем случае. Надо немедленно их выключить, дать им остыть, а уж потом готовиться к взлету. Александр потянулся было к лапке магнето, но в последнюю минуту подумал, что надо поставить в известность Казаринова. Майор по жесту догадался, чего хочет летчик, и категорично замахал рукой – ни в коем случае, – показал в угол капонира, где раньше лежали баллоны со сжатым воздухом; теперь их там не было. Ну, конечно же моторы запустить нечем. Придется взлетать на перегретых. Что из этого выйдет? Да еще с таким шасси. Нет, чужими жизнями рисковать он не имеет права. Александр спрыгнул на землю. – Что еще? – подошел к нему Казаринов. – Моторы перегреты, взять на борт никого не могу. – Хорошо, взлетайте один. Авиаспециалисты и стрелок отправятся наземным эшелоном. Как из-под земли появился капитан Петровский. – Идите к самолету, – кивнул ему Казаринов на У-2. – Я сейчас выпущу Туманова – и полетим. – Я с ним полечу, – указал взглядом на Туманова Петровский, – ведь он без штурмана. «Боится, сбегу, – мысленно усмехнулся Александр и пожал плечами. – Что ж, лети, за твою жизнь я переживать не буду». Он энергично забрался в кабину, расправил под собой лямки парашюта, хотел было по привычке пристегнуть их, но передумал: все равно парашютом воспользоваться не удастся – высоту он более ста метров набирать не станет. |