Онлайн книга «Ночи живых мертвецов»
|
Он оплачивает свои счета? Да (он произнес это слишком нервно, что означало – нет). Я сказал, что мог бы найти ему работу, может даже в компании, занимающейся грузоперевозками – Билли отучился и получил водительское удостоверение, как и я, а потом водил самосвал на карьере, поэтому знал, как держать руль. Он закончил, и мы пошли к грузовику. По пути он поднял что-то с лужайки. Когда я обернулся, то увидел у него в руках глиняный горшок с мертвой геранью. Он держал его над своей головой. А затем опустил его на мою. Следующее, что я помню, – как очнулся здесь, в хижине мамы и папы. Билли ел сухую лапшу так, как будто это в порядке вещей. Он даже не пытался поломать ее на кусочки – ел, как будто это гребаное печенье или что-то вроде того. Откусывал сразу помногу и – хрусть, хрусть, хрусть. Должно быть, он заметил, как я на него смотрю, потому что сказал: – Я заметил там кукурузные чипсы, но поддон стоит слишком глубоко в кузове. Все, что ему нужно было сделать, – это вытащить их оттуда, но Билли всегда был ленивым засранцем. Я попробовал сказать ему об этом. – Хлленивый заффсранес, – безуспешно промычал я сквозь скотч. Он закатил глаза, затем подошел и снова освободил мой рот от скотча. – Хочешь немного? – спросил он, протягивая мне упаковку лапши. Упаковка морщилась и похрустывала. – Нет. Хотя немного воды я бы выпил. Глотка пересохла, словно печка. Он кивнул, отошел в сторону, а затем вернулся с банкой колы. – Я уже открыл одну. Кола, теплая и газированная, обожгла мне горло, но это было хоть что-то, и я пил ее жадными глотками. Я вздохнул, когда закончил, и поднял голову. – Билли, послушай. Здесь опасно находиться. Мы неизвестно где… – Точно. И никто нас тут не достанет. – Ты не можешь быть в этом уверен. – А что еще рядом с нами? Ничего. – Ничего? Два палаточных лагеря в пяти милях отсюда. Плюс старая методистская церковь за поворотом – и там есть чертово кладбище. – Это болезнь. Болезнь не влияет на тех, кто уже умер. Он засмеялся, словно считал меня идиотом, а себя – экспертом в чем-то еще, кроме того, как быть законченным раздолбаем. Я набрался смелости. – Вот что мы сделаем, Билли. Ты и я, мы садимся обратно в грузовик. Забываем обо всем, что здесь случилось. Мы нигде не будем останавливаться. Мы не обязаны никому помогать. Лишь ты и я – в дороге. Мобильные. Готовые сорваться в мгновение ока. В кабине есть койка. Прицеп в безопасности, крепко заперт. Это словно передвижная крепость. Частично это было ложью: я не собирался отказываться от своего плана, просто мне нужно было, чтобы он поверил. Если он купится, я выбью ему зубы, а затем потащу туда, куда посчитаю нужным – или оставлю здесь в лесах, чтобы они его сожрали. По его виду было заметно, что он заглотил наживку. – Ты хочешь отправиться туда? – Билли замахал руками. – Я слишком сильно ударил тебя, большой братец. Повредил кое-какие шестеренки в твоей голове. Там – они. А здесь мы в безопасности. Кроме того, это наша хижина. Хижина нашей семьи. Ты помнишь? – его глаза заволокло туманом, когда он уставился в некую точку в пространстве. Затем он улыбнулся. – Вспомни, как мы здесь росли. Целая сумка маршмеллоу, чтобы жарить его на огне снаружи. Хэтфилдские хот-доги [62]. Папа с трубкой. Мама с вином. Ты и я, бродим по окрестностям – помнишь, как ты нашел кусок сосновой смолы и втер ее мне в волосы? Маме пришлось вырезать мне целый клок волос – а потом побрить налысо, чтобы скрыть проплешину! Он пронзительно смеялся, ржал как мул, пока не захрипел и, черт его возьми, чуть не расплакался. Его веселье растворилось в чем-то большем, чем просто сентиментальное горе, и он не рухнул на кушетку, уставившись в никуда. Я хотел сказать ему, что помню, помню то время. Помню, как чуть было не спалил хижину дотла одной из папиных сигарет. Помню, как он однажды кинул мой «вокман» в озеро – не помню, за что, припоминаю только, что он был зол на меня из-за какого-то глупого дерьма. Но я не ничего не сказал. Потому что мы оба услышали снаружи шум. Резкий треск за стеной. Как от сломанной пополам ветки. У него перехватило дыхание. Но тут же он произнес: – Ничего особенного. Просто олень. Затем раздался тихий шорох. Как от ступающих по листьям ног. Медленно. Целеустремленно. Шипящий звук. Он поднес к губам палец. – Пистолет, – прошипел я. Его рот скривился в немом вопросе: «Что?». – ПИСТОЛЕТ. Билли шумно сглотнул, оглянувшись в поисках револьвера – я указал в нужную сторону головой, но он уже сам успел его увидеть, подкрался и схватил пистолет дрожащей рукой. «Хоть бы это было просто какое-то животное», – подумал я. Может, он прав. А может, это кто-то из выживших. И это создает еще один повод для беспокойства, потому что не каждый выживший приходит с целью найти убежище или попросить помощи. Когда вы попадаете в передрягу вроде этой, большинство людей помогут вам, а не причинят вред – но всегда остаются те, кто хочет воспользоваться моментом и ограбить, изнасиловать или убить. Затем ход моих мыслей ускорился, когда я задумался о том, что какая бы опасность нам ни угрожала в будущем – подлинная опасность уже поджидает нас здесь и сейчас. Тишина, казалось, звенела от напряжения, словно натянутая веревка висельника. – Билли, – прошептал я так громко, как только можно было. – Подойди и освободи меня. В ответ он снова поднес палец к своим губам. Я уже хотел было отчитать его… Но не успел. Окно позади меня разлетелось вдребезги. Осколки стекла посыпались к моим ногам. Я не мог видеть, что происходит, поскольку вынужден был смотреть в другую сторону, однако в комнате появилась новая тень, и я услышал позади себя булькающее, влажное клокотание – шлепанье по полу, царапанье и утробное рычание. Увидел отражение в глазах Билли. Они округлились от страха. Он вздернул пистолет трясущимися руками. Я закричал ему, чтобы он стрелял, стрелял… Он нажал на спусковой крючок. Клац. Вот дерьмо. Он так и не зарядил его. Хранить револьвер заряженным – незаконно. Я держал обойму под сиденьем, и конечно же, Билли даже не подумал туда заглянуть. Он не глупый, нет, просто под кайфом, и поэтому не проверил – заряжен чертов пистолет или нет… |