Книга Ранетки, страница 20 – Надежда Зарочинцева

Давай попробуем еще куда-нибудь отдать, — предложила Лена. — «Российский фантаст» не единственное издательство.

— Я с прохиндеями связываться не буду, — бросил дед, выходя из комнаты.

...Лера и Наташа раздевались в школьном гар­деробе.

О, новая кофтень? — поинтересовалась Ле­ра, критически оцершвая наряд подруги.

Мамина, заставила надеть. Прикинь, спецом постирала все мои шмотки, чтобы не высохли. Но я все равно в своей буду выступать — я ее с собой взяла.

Дай мне тогда эту, — попросила Лера. — У твоей мамы прикольный вкус.

Без проблем.

Слушай, а ты маме сказала про отца? — Да, она не в восторге.

Свыкнется, нормально.

К девчонкам подбежала Аня.

— Не знаете, ничего там с клавишными не слышно?

— Пока нет, — ответила Наташа.

Степнов и Рассказов стояли возле спортзала, физрук жаловался:

— У друга детства просил клавишные, но со­рвалось. Может, в прокате возьмем?

— Дешевле новые купить.
Взволнованной стайкой подлетели девчонки.

Защебетали наперебой, радостно и заполошно:

А когда репетиция будет?..

Сегодня?..

Перед концертом?..Я вас со второго урока отпросил, — успокоил Рассказов.

О, зашибись, контру по химии пропустим! — радостно галдели девчонки. — Надо было раньше эту группу организовать.

Когда девушки доставали из подсобки инстру­менты, в зал влетела учительница музыки Агнес­са Юрьевна Круглова.

— Ура, товарищи! Победа! — воскликнула она. — Боря, осторожнее заноси, это тебе не хо­лодильник.

Южин торжественно внес в зал синтезатор, девчонки завопили от восторга.

— Вот, подняла старые консерваторские связи, выбила вам инструмент на сегодняшний кон­церт, — похвасталась Круглова.

Она подошла к синтезатору и сыграла нечто классическое — все зааплодировали.

Слушайте, а Алехина как же? — спохвати­лась Лера. — Надо было ее позвать!

Должна прийти, я вчера ей звонил, — со­общил Виктор Михайлович. — Бегите сейчас на урок, а на перемене я вас жду.

Женя сидела за партой одна. Аня подсела к ней, торопясь сообщить приятную новость.

Женька, пляши, Круглова клавишные при­несла. Так что будешь теперь с нами выступать. Ты рада?

Рада, — без энтузиазма ответила Женя.

Нас историк с урока отпросил, репетиция в спортзале. Ты болеешь, что ли?

Я здоровее всех вас.

Ну, поздравляю. Жень, а ты почему оранже­вое стала носить?

— Потому что это мой цвет. Есть еще вопросы?
Вопросы у Ани были, но в класс вошла алгебраичка Борзова.

— Так, все открываем тетради, пишем номера
заданий: со 125-го по 137-й, в конце урока все
тетради сдать. Семенов, Южин, идите со мной —
поможете актовый зал готовить к концерту.

В актовом зале полным ходом шла подготовка: надували воздушные шары, развешивали их по стенам, передвигали мебель, ставили цветы. Ра­боты всем хватало, да и просто поболтать не воз­бранялось. Поэтому когда юный библиотекарь Светочка вернула молодой химичке Каримовой долг, пятьсот рублей, разговор их плавно перетек с новенького навороченного кошелька и модных кожаных изделий на прочие жизненные привя­занности.

А как тебе новый историк, Рассказов? — ин­тересовалась Светочка.

Да ничего особенного, не в моем вкусе, — от­вергла Каримова.

А мне он дико нравится.

— Твоя же любовь — Витенька! — Химичка кивнула на физрука, расставлявшего банкетки.

- У него только физкультура на уме, — вздох­нула Света, — я и так, и этак, и пирогами его уго­щала, а он не реагирует...

Переключись на историка, твой Витенька сразу среагирует, — посоветовала Каримова.

Я не знаю, как...

— Таких, как он, надо завоевывать долго и
упорно. Но если завоюешь, он твой — будет каши
детям варить и зарплату отдавать.

В зал вошла Борзова, за ней Маркин и Семенов тащили огромную кадку с пальмой. Светочка подбежала к алгебраичке и протянула ей купюру в 5000 рублей:

Спасибо, что выручили, Людмила Федоров­на, вот возвращаю...

Ух ты, хорошая деньга! — произнес Семе­нов, увидев купюру. — Я такую даже в руках не держал. Можно посмотреть?

Да, за одну такую бумажку можно новый скейт купить со всеми делами! — с восхищением выдохнул Антон.

Так, это что за грамотей писал? — восклик­нула Борзова.

Над сценой висел плакат с вопиющей ошибкой: «Добро пжаловать».

— Ну-ка быстро снять и переписать! — развол­новалась алгебраичка и, швырнув в негодовании свой кошелек на стол, устремилась к сцене.

Пока под ее руководством Антон пытался снять безграмотный плакат, в другом конце зала со сте­ны сорвалась гирлянда шариков.

— Невыносимо... — вздохнула Борзова, опус­кая руки.

Надув очередной шарик, Каримова заметила на столе кожаный кошелек — модный и наворо­ченный, точь-в-точь такой, в который она только что положила 500 рублей, возвращенные Светоч­кой. Химичка ни минуты не сомневалась в его принадлежности.

Вот растяпа я! — ахнула она и спрятала ко­шелек в сумку.

Они едут! Едут! — закричала завхоз Елена Петровна, и все, учителя и ученики, заметались, уничтожая последние следы небрежности в па­радном убранстве зала.

А где мой кошелек? — всполошилась Борзо­ва, порылась в сумке, поозиралась. — Только что в руках был...

Сколько денег-то в нем? — поинтересовался дядя Петя.

Пять тысяч.

Э-э-э... Здесь вон сколько народу крутилось, Маркин был, Семенов...

Точно! — вспомнила Людмила Федоровна. — Они брали посмотреть. Воры! — и выбежала из зала.

Во дворе школы остановились несколько слу­жебных машин, из них вышли члены комиссии. Весь учительский состав во главе с Савченко высыпал на крыльцо встречать гостей.

— Здравствуйте, Авангард Михайлович! — приторно поприветствовал Шрек главу управле­ния образования.

Авангард Михайлович внимательно посмотрел на входную дверь. Рядом с ней, на куске фане­ры, красовалась надпись: «В этой школе учится «звезда» Полина Зеленова».

— Это у нас ребятки шутят! — Савченко нервно засмеялся.

Борзова затолкала Маркина и Семенова в учи­тельскую.

Так, голубчики, — грозно сказала она, — верните кошелек.