Книга Ранетки, страница 34 – Надежда Зарочинцева

Наблюдавшая за всем этим Аня, сгорая от рев­ности, вылетела из класса.

После уроков, когда все ученики разбегались по домам, Лера и Наташа вошли в школу.

— Все с уроков, а вы только пришли? — возму­тился охранник дядя Петя.

-    Учиться никогда не поздно, — заявила Лера.
В коридоре девчонок уже ждали Лена, Аня и

Женя — договорились идти к Шреку и просить за свою рок-группу.

Физкульт-привет! — бросил Степнов, про­бегая мимо компании. — Я в группе поддержки, только журнал в учительскую заброшу. И Игоря Ильича прихвачу для убедительности.

А она что здесь делает? — спросила Лера про Женю.

Девочки, Женя хочет вам что-то сказать, —

заявила Аня.

— Не злитесь. Простите, что я так поступила на концерте. Я никогда больше вас не предам, честное слово. Возьмите меня, пожалуйста, в
группу, — попросила Женя.

Предал один раз, предаст и еще, — холодно сказала Наташа.

Мы тебе уже один раз поверили, — добавила

Лера.

У Жени на глаза навернулись слезы, и она убе­жала в раздевалку. Аня кинулась за ней.

— Ладно, может, правда пусть приходит? Она
хорошо играет, — сказала Лена.

Девчонки подошли к Жене.

— Ты приходи, будем впятером играть. Надо
только клавиши найти.

Женя взвизгнула от радости и кинулась Лене на шею.

Через несколько минут «Ранетки» во главе со Степновым и Рассказовым входили в кабинет директора.

— Извините, Николай Павлович, что так вры­ваемся. Хотим вот у вас разрешения попросить и дальше репетировать с группой в школьных сте­нах, — высказал общее желание Игорь Ильич.

Савченко потер подбородок:

Это все, конечно, хорошо, но у нас школа, а не рок-клуб.

Но у нас же есть театральная студия, хотя школа и не театр! — возразил физрук.

Это другое. Это способствующая образо­вательному процессу организация. А недавно проведенный психологический тест показал, что учеба у учеников стоит на последнем месте.

Пусть лучше они тут музыкой занимаются, чем в подъездах пиво пьют, — заметил Степнов.

Я понимаю ваши опасения, Николай Пав­лович, — вступил Рассказов, — но даю твердое обещание, что репетиции будут проходить под моим строжайшим контролем, максимум два раза в неделю, и никоим образом не отразятся на успеваемости участниц коллектива.

А потом, Николай Павлович, вы сами отда­ли приказ организовать группу, — подала голос Лера. — Или все это было только ради комиссии, показуха?

Савченко гневно взглянул на нее.

— Ладно, под вашу личную ответственность,
Игорь Ильич и Виктор Михайлович. Репетируйте!
В спортзале, надеюсь, вам никто не помешает.

—- Спасибо большое! — завопили девчонки.

Узаконив свое существование, все девчонки помчались в спортзал. Только Жене пришлось отправиться к репетитору. Остальные принялись с шумом извлекать, расставлять и настраивать инструменты.

Лера и Наташа тихонько шептались.

Натаха, мне клинически не везет с мужика­ми, — жаловалась Лера. — Мой прынц оказался наркодилером и хотел подставить моего отца.

Ничего себе! — выдохнула Наташа. — Ну, Лерка, с тобой в кино ходить не надо.

А как прошла твоя встреча с отцом?

Лучше бы ее совсем не было, этой встречи, — расстроенно махнула рукой Наташа. — Мама оказалась права — Лагуткину нет и не было до меня никакого дела.

-— Ну и пошел он, пошли они все! — обобщила Лера.

Рассказов зашел в спортзал с подносом пирож­ков. Девчонки накинулись на еду.

— Спасибо, Игорь Ильич!

Жуя пирожок, Аня присела рядом с Наташей.

— А ты чего про концерт ничего не говоришь?  Встретилась с отцом?

Нет, я не пошла, — соврала Наташа. — У меня вечером так живот скрутило, что уже не до кон­церта было. Даже в школу с утра не смогла.

Жалко, ты же так хотела его увидеть. И что теперь будешь делать?

Да ничего, — отмахнулась Наташа. — Мне кажется, что это вообпде была плохая идея. Ты лучше песню свою новую покажи.

Аня достала из рюкзака дневник, открыла на странице со стихами и начала напевать, подыгры­вая на гитаре. К ней присоединились остальные «ранетки», и получилось очень даже складно.

Петр Никанорович Кулемин кипятил на кухне молоко, когда зазвонил телефон. Это был его зна­комый редактор Александр Ежитский: в далеком 1975-м он редактировал роман Кулемина «На краю земли».

— Хитрый лис ты, Петр Никанорович, — ска­зал он. — Мне тут подработку предложили в издательстве «СимаФор» — тебе наверняка та­кое уже известно. Передали мне рукопись, так я тебя по почерку узнал, как говорится, по стилю. И судоходы, и заречные мандры... Читаю — песня, не верю глазам. В каждой строчке ты. И в пятой
главе, как всегда, твой фирменный «Сон о соба­ке»: «Сегодня я видел сон о собаке. Она лизала камень, а потом побежала к реке и стала смотреть в воду...». Только скажи на милость,  зачем ты уподобился этим новомодным писателям и взял себе псевдоним? Да еще такой странный — Зю-зельков.

Саша, это какая-то нелепица!.. — развол­новался Ленин дед. — Какие-то невообразимые вещи творятся! Это все мое! — В смятении он ходил взад-вперед по кухне, не находя себе мес­та. — Это в точности мой новый роман, который отказались печатать в издательстве «Российский фантаст», а про «СимаФор» я вообще не слышал. И псевдонима никакого я не брал...

Боже спаси и помилуй, неужели украли? — воскликнул Ежитский. — Петр Никанорович, голубчик, ты только не волнуйся.

Где этот «СимаФор» находится? — взревел Кулемин. — Прекрати кудахтать, я немедленно выезжаю.

Он кинулся в прихожую, надел куртку, потом вспомнил про молоко и побежал на кухню. Оно уже выкипело, и на плите чернели запекшиеся пенки.

В кабинет издателя Кулемин не вошел — вор­вался.

— Меня обворовали! — завопил он.

— Не понимаю. Почему вы врываетесь? Вы
кто? — спросил издатель. — Объясните суть
проблемы.

Вы собираетесь печатать роман некоего Зю-зелькова, но это не его произведение. Все до по­следней запятой совпадает с моим романом. Я его семь лет писал, а этот проходимец только имена героев поменял — и на тебе. Я требую остановить публикацию и начать судебное разбирательство.

А доказательства? У вас есть документ, под­тверждающий ваше право? Вы зарегистрировали ваше произведение?