Книга Заклинатель Колдовского мира, страница 27 – Андрэ Нортон

Меня притягивала река. Глядя на течение, я решил, что здесь оно глубже. Если бы Орсия могла добежать до воды, у нее появился бы шанс. Тогда она имела бы преимущество: вода для нее родная стихия.

Но сидя здесь, ничего не добьешься. Меня толкала вперед потребность действовать. Один из мечников раскрыл мешок и передавал пищу товарищам.

Я снял свой мешок. Поверх него плащ. На фоне этой безжизненной серо-коричневой земли он ярко выделялся. Я высвободил его. Потом оглядел скалы над собой. Может ли человек одновременно находиться в двух местах?

Свернув плащ в клубок и прижав его к груди, я вскарабкался между двумя камнями. Ветер… сейчас ветер помогал мне.

Я нарубил ветвей кустарника, затолкал их в плащ и, как мог, закрепил пряжку и застежки. При ближайшем рассмотрении это никого не обманет… но, может быть, на удалении плащ можно принять за человека. Я установил набитый плащ меж камней. Слишком плотно я не хотел его зажимать, чтобы он в нужную минуту подался. А выдержит ли веревка, которую я торопливо сплел из травы?

Затем я пополз вниз по склону, таща за собой веревку и опасаясь, что в любую минуту она может лопнуть. Но судьба мне улыбалась: веревка выдержала. Я измерил на глаз расстояние между собой и целью. Если бы веревка была покрепче, если бы было кое-что еще, чего у меня нет, шансы, вероятно, составляли бы пятьдесят из ста. Но приходилось довольствоваться гораздо меньшим.

Я открыл рот. Прошли годы с тех пор, как я последний раз использовал эту уловку. Это было еще до того, как меня искалечили. И возможности попрактиковаться с тех пор у меня не было.

Я крикнул. Звук исходил не с того места, где я прятался, а от лежащего гораздо выше плаща. Итак… я не потерял своего умения отвлекать голосом. Я снова крикнул, и результаты оказались даже лучше, чем я мог надеяться, поскольку эхо отразило крик и он казался исходящим из множества глоток. Я дернул за травяную веревку. Она порвалась, и ее конец повис у меня в руке.

Но рывка оказалось достаточно. Зеленый сверток наклонился, упал и исчез из виду. Я посмотрел вниз.

Воины вскочили на ноги, приготовив оружие и глядя вверх. Затем предводитель и еще один мечник направились к тому месту, где исчез сверток из плаща. Оставшиеся ближе подошли друг к другу, продолжая внимательно наблюдать за высотой.

Я принялся пробираться от одного укрытия к другому со всем мастерством, каким обладал. Снова измерил расстояние на глаз. Если бы еще немного оставаться незамеченным, чтобы схватить Орсию. У нас был бы шанс — слабый, но все же шанс добраться до кустарника.

Снова я подготовился. Но на этот раз сверху, из-за двух воинов, раздался не крик, а какой-то непонятный приказ.

Я вскочил и побежал. Бежал беззвучно. Но солдаты повернулись и увидели меня. Один крикнул, оба обнажили мечи. Я взмахнул над головой мешком с припасами и швырнул его в того, что был дальше от меня, потом отразил удар другого, ожидая в любой момент нападения сразу двух противников. Но поскольку второй не подошел, я сосредоточился на первом.

Он был достаточно хорошим бойцом, к тому же обладал преимуществом: на нем была кольчуга. Но его не учил моряк салкар Откелл, которому не было равных в искусстве фехтования. Ведь салкары учатся сражаться на раскачивающейся палубе, если потребуется.

Шлем моего противника не был снабжен кольчужным шарфом, каким мы в Эсткарпе защищаем горло. Острие моего меча нашло брешь между верхним краем кольчуги и подбородком. К тому же моему противнику помешало то обстоятельство, что я сражался левой рукой.

Я поискал взглядом второго и обнаружил, что он неподвижно лежит поблизости. С трудом верилось, что подобное мог совершить мой второпях брошенный мешок. Но у меня не было возможности проверять. Я подхватил Орсию и бросился в кусты, направляясь в сторону реки. За собой я слышал крики; те, что пошли вверх, должно быть, торопливо возвращались.

Добравшись до берега, я убедился, что моя догадка насчет глубины оказалась верной. Из воды не торчали камни, поверхность которых нагрета солнцем; сама вода мутная, и дна не видно. Я глубоко вдохнул и нырнул, прихватив с собой Орсию. Я надеялся, что когда мы окажемся под водой, ее жабры автоматически начнут действовать.

В одно мгновение мы оказались под поверхностью, и я потащил девушку туда, где у берега застрял плавучий ствол. Под этим стволом мы нашли убежище на короткое время.

Прижав руку к ее груди, я ощутил биение сердца. Затем пришлось, удерживая ее одной рукой, снова вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха. И тут я увидел нору между двумя погруженными в воду корнями.

Я перебрался в эту нору и смог высунуть голову и дышать. Руками я придерживал Орсию, чтобы течение не унесло ее; сверху нас обоих скрывало дерево.

Берега я не видел и не знал, проследили ли нас до этого места. Но понимал, что воины ждут, готовые схватить нас, когда мы вынырнем.

Ничего не видя, ничего не слыша, я решился использовать чувство, которое в этой земле могло навлечь катастрофу. И нацелил мысленное прикосновение на девушку-кроганку.

— Орсия!

Ответа не было.

Я усилил прикосновение, хотя знал, что те, кто стоит наверху, тоже могут его уловить.

— Орсия!

Дрожь. Слабая, еле ощутимая дрожь. Но вполне достаточная, чтобы я попробовал в третий раз.

— Орсия!

Страх — страх и ненависть! Эти чувства возвращаются по тому же пути, по какому я послал свой мысленный призыв. Я едва успел крепче схватить девушку, чтобы она не вырвалась.

— Орсия! — На этот раз не призыв, а требование узнавания. Узнавание пришло быстрее, чем я надеялся. Конвульсивные рывки прекратились.

— Что… что?..

— Тише! — В этот призыв я вложил всю убедительность.

— Мы прячемся в реке. Нас ищут сверху. Я ощутил, как слабо, неуверенно ищет ее мысль, словно плен замедлил и ослабил ее мыслительные процессы.

— Ты Кемок…

— Да.

— Меня схватили, чтобы вернуть. — Мысль по-прежнему слабая, неуверенная. — Узнали…

— Что ты освободила меня? И зачем тебя тащили? На суд?

— Нет, меня уже осудили, хотя я и отсутствовала. Думаю, хотели отдать меня вместо тебя.

— Твое собственное племя!

Теперь к ее мысли отчасти вернулась прежняя сила и уверенность.

— Страх способен овладеть сознанием, Кемок. Не знаю, какими аргументами воспользовался враг. Он способен на очень злые действия.

— Если кроганы собирались отдать тебя, почему враги…

— Почему напали на Орфонса и Оббо? Не знаю. Может быть, всадники сарны настроены по-другому, чем те, с кем договорился Ориас. Так всегда было, Кемок: союзы непрочны у тех, кто во владении Тени. Сегодняшний союзник завтра становится врагом.

— А кто эти всадники сарны?