Книга Остров Сахалин, страница 82 – Эдуард Веркин

Разорвать расстояние. Мы спрятались, исчезли, через секунду инфицированный забудет про нас…

Четвертый удар отбросил меня в сторону. Носители ворвались в гостиную. Я ударилась головой о стену, выронила пистолет.

Внутри их сразу стало много, очень много. Они вваливались и вваливались. А Артем их убивал. Раз. Раз. Раз.

Гостиная плыла передо мной в красноватой пелене. Инфицированные врывались в гостиную и падали, сбитые Артемом. Справа от него стоял комод, я видела, что этим комодом можно задвинуть дверь, но у Артема не было времени – он работал багром.

Ерш спрятался за диваном. Чек пытался его оттуда вытащить. Передо мной стоял инфицированный. Недобитый. Артем срубил его с ног, сбил ему половину лица, но он поднялся. Довольно молодой китаец. С желтыми глазами.

Я вытащила второй пистолет.

Носитель прыгнул.

Я выстрелила.

Носителя отбросило на Человека, оба упали.

Поднялась, заорала:

– На лестницу! На лестницу!

Лестница выходила на галерею, на галерею смотрели три двери.

Рывком выдернула Ерша из-за дивана, поволокла его на лестницу. Чек сбросил с себя мертвого носителя, заорал, брезгливо отряхиваясь от крови.

Артем отбивался. Успешно. Одно движение – один труп. Их много скопилось за порогом, но новые носители все прибывали и прибывали, запинались за других, постепенно оттесняя Артема в глубь гостиной.

Я затащила Ерша на второй этаж и заорала:

– Сюда!

Артем стал отступать.

Чек поволок Ерша в одну из комнат.

Я сдвинулась вдоль перил, выбрала место поудобнее, стала стрелять, прикрывая Артема. Артем, продолжая размахивать багром, добрался до лестницы и быстро взбежал по ней.

Носители, наткнувшись, на ступени, замерли. Они стояли, совершая нелепые и бестолковые движения руками, ногами и корпусом, не могли сделать и шага.

Артем ждал их наверху с окровавленным багром наперевес.

– Они не поднимутся, – сказала я. – Они не могут по лестнице.

Носитель, тот, что стоял ближе всего, сделал очередную попытку шагнуть. Он споткнулся на ступеньке и упал. И еще один упал рядом, возникла свалка, снаружи проникали все новые зараженные, уже вся гостиная была заполнена ими, они напирали, постепенно вдавливаясь на лестницу.

А потом они поползли. Перебирая конечностями, как креветки, да, как креветки, много-много креветок огромного размера.

– Держи лестницу! – крикнул Артем.

Сам отправился проверять двери.

Я стала держать лестницу. Я закричала и стала стрелять. В головы, в головы.

Это их немного задержало. Не сильно. Еще живые ползли по мертвым, по мертвым, МОБ – это МОБ, его не остановишь.

Патроны кончились, я выщелкнула магазин и попыталась вставить другой, руки у меня дрожали, и я никак не могла вогнать его на место, ни с первого, ни со второго, ни с третьего раза, я училась этому специально: поменяй магазин, поменяй магазин, одной рукой поменяй, с закрытыми глазами, зубами, но поменяй. Я меняла. Легко, красиво, быстро, полторы секунды. Но на деле оказалось, что поменять магазин не так просто, особенно когда к тебе рвется перемазанный в крови бешеный живой механизм с взорвавшимися мозгами и с одним желанием – рвать, нет, не так просто.

Магазин не входил.

Носитель схватился за перила и, изгибаясь, выпрямился в полный рост.

Магазин не вошел.

Носитель прыгнул. Он дернулся, и я поняла, что вот сейчас, в эту секунду, я умру.

Но этого не случилось.

Он поскользнулся.

Поскользнулся на предпоследней ступеньке. Неловко взмахнул руками и с размаху впечатался лбом в лестницу. На секунду замер, потом поднялся. Поперек переносицы у него шла толстая борозда, пробившая лоб. Носитель выпрямился и скатился по лестнице.

Магазин встал на место. Артем. Он схватил меня за плечо и выдернул вверх. Мы отступили по галерее, в последнюю комнату, в спальню, куда забежали Чек и Ерш.

Ерша видно не было, Чек стоял у окна, пытался его открыть.

Артем захлопнул дверь. Поднатужившись, завалил ее шкафом. Все.

Чек пытался открыть окно. Дергал за раму.

– Не надо окно, – сказал Артем. – Сквозняк пойдет, лучше нас чуять будут.

Человек дергал и дергал. И вдруг он замер, а потом со всей силы ударил в окно лбом. По стеклу поползли трещинки.

– Хватит! – крикнул Артем.

Чек повернулся.

Артем прыгнул вперед, вогнал Человеку багор в грудь, навалился на древко, толкнул. Чек уперся спиной в стекло, Артем надавил сильнее. Человек схватил багор. Стекло раскололось, Человек вылетел в окно.

– Все, – сказал Артем.

Он быстро оглядел комнату, подошел к кровати, сдвинул ее к шкафу. Ерш лежал на полу. Я стояла у стены. Все.

Артем сел на кровать.

С другой стороны двери доносилась возня, носители ходили по галерее, цеплялись.

Я не знала, что делать дальше. Увидела у себя в руке пистолет. Поставила на предохранитель. Другой пистолет остался в гостиной. Мы остались на втором этаже. Артем убил Человека и потерял багор. Все произошло быстро. Очень быстро, на одном дыхании, вот только мы шли, и вот МОБ, и вот бежим, и стрельба, и носители, и Артем убил Человека.

Он убил Человека.

Он пробил его своим модифицированным багром и вытолкнул в окно.

Что теперь сказать? Что мне ему сказать??

Артем понял это не за секунды, за секунды это поняла я, Артем быстрей. Наверное, когда он вошел в комнату, он уже знал.

Человек заразился. Артем его убил. Такое случается.

Невельск – небольшой городок, вытянувшийся вдоль побережья. До войны тут базировался флот, рыболовные суда, промышлявшие в Восточном море и дальше в океане; здесь очень красиво, это видно и сейчас – крутые зеленые сопки, уходящая к горизонту полоса берега, много простора с трех сторон, а с четвертой стена, отгораживающая от остальной земли.

Город на краю.

В хороший день в конце лета или еще лучше осенью, когда воздух прозрачен и синь, отсюда можно увидеть Монерон. Сегодня его было видно, маленькая точка недалеко от горизонта, камень, утонувший в море; мое знакомство с островом началось с Монерона, и вот теперь я, сделав круг, снова здесь. Почти здесь.

Ветер приносил, конечно же, соль, и влагу, и солнце, действительно – отсюда их было слышно – крики сивучей, которые летом собирались на отмели вокруг старинного брекватера. Думаю, поэтому Невельск и выбрали в качестве закрытого города – здесь чисто, зелено и жизнь, она чувствуется здесь, она рядом.