Онлайн книга «Буревестники»
|
Обе испуганно замолчали. Наконец, Изольда тряхнула головой. – Никому нельзя доверять, – прошептала она. – Кроме Луки и Фрейзе, – заметила Ишрак. – С ними мы будем в безопасности. И брат Пьетро – человек хороший. Но я не верю ни милорду, ни его ордену. – И мы можем доверять друг другу, – робко проговорила Изольда. Она протянула подруге руку – и Ишрак шагнула ей в объятия. Они замерли на некоторое время, а потом Ишрак отступила. – Ты права, – объявила Ишрак. – И нам надо прекратить ссориться. Потому что, как мне кажется, мы сейчас – одни в мире, полном всяческих опасностей. * * * Позавтракав, магистр спустился на кухню и выдал брату Пьетро запечатанный пакет с распоряжениями и увесистый мешок монет. – А еще там есть письмо к венецианским евреям-ростовщикам, – сообщил он. – Вы ни в чем не будете нуждаться во время поисков фальшивомонетчиков. Брат Пьетро спрятал распоряжения во внутренний карман куртки. Фрейзе раздраженно закатил глаза. – Ты не побережешь деньги вместо меня, Фрейзе? – поинтересовался монах. – Я и распоряжения понесу, если хочешь, – ухмыльнулся Фрейзе. – Нет. Не думаю, что у тебя они будут в целости и сохранности. Я повезу приказы и вскрою их тогда, когда будет положено, – точно в срок. Но мне будет спокойнее, если ты возьмешь монеты. Фрейзе кивнул, радуясь оказанному доверию. Когда брат Пьетро избавился от тяжелого кошеля с золотом, магистр обратился к Луке. – Я поговорю с тобой с глазу на глаз и уеду, – вымолвил он, направляясь к двери. Мальчишка с конюшни разжигал в обеденном зале камин. При появлении двух постояльцев парнишка отвесил им низкий поклон и быстро покинул комнату. Лука прикрыл за собой дверь, а магистр уселся за стол спиной к свету и указал юноше на стул напротив. – Можешь сесть, – произнес он. Лука послушался. – Ты многое повидал, – начал магистр. – Ты провел четыре расследования и стал свидетелем загадочных событий и бедствий, которыми изобилует наш бренный мир. Но ты проявил храбрость и даже не дрогнул. – Я дрогнул, когда увидел волну, – честно признался Лука. – Мне было по-настоящему страшно. – Это не проблема. Страх перед чем-то действительно чудовищным помогает остаться в живых. Я испугался, когда обнаружил на груди нашивку Раду-бея, которую приколол мне ассасин. Во вселенной творятся странные вещи, и они внушают смертным ужас. Но вот чего я не потерплю в членах моего ордена, так это страха перед неизведанным будущим. Мне претит боязнь того, что, вероятно, никогда и не произойдет. Ты не страдаешь от подобных слабостей? – Я не боюсь теней на стене, – произнес Лука. Глаза из-под клобука блеснули. – Что ты знаешь о тенях на стене? – Вельможа Раду-бей говорил… – Да, он очень начитан, – сурово прервал его магистр. – Конечно, мы могли бы у него поучиться. У него были прекрасные наставники. Раду-бей продал свою душу, пожертвовал вечной жизнью, чтобы познать грешный мир. Посмотри на его союзников! Он не гнушается ассасинов и сотрудничает с ними! Разве это не делает и его самого ассасином? Лука моментально замолчал, а магистр быстро взял себя в руки. – Не важно. Он нас сейчас не интересует. Я наблюдаю за тобой, Лука Веро, и меня радует то, что я вижу. Лука склонил голову, ощущая нелепую эйфорию от похвалы милорда. – Ты повинуешься моим приказам? Ты признаешь власть ордена? – Да. – Тебе понятна миссия, которую ты поклялся выполнять? Ты продолжаешь делать свою работу? Лука кивнул. Магистр придвинул к себе шкатулку из розового дерева. – Если ты обнажишь руку, я нанесу тебе первый знак ордена Тьмы. По мере твоего совершенствования, я буду наносить новые метки, пока знак не будет завершен. Тогда ты станешь полноправным членом ордена и сможешь узнать мое имя. Ты будешь видеть мое лицо, встретишься с другими рыцарями ордена и станешь трудиться вместе с ними. Лука медлил: он ощущал странное нежелание получить метку на руку. – Тебе не хочется, чтобы на тебе был знак ордена? Ты колеблешься перед оказанной тебе честью? – Метка… она – как монашеский обет? Но я не уверен, что готов… Магистр улыбнулся. – Нет. Это другое. Ты потому не спешишь? – Он тихо рассмеялся. – Ты действительно еще очень юн! Нет, в нашем ордене ты не приносишь обет нищеты: я отправляю тебя в Венецию богатым, словно вельможа. Ты не даешь обета целомудрия: твоя личная жизнь касается тебя одного, и данный вопрос ты решаешь вместе со своим исповедником. Меня не интересуют грехи и пороки, если они не влияют на твою миссию. Лука заморгал. – Вспомни: ты не закончил послушания. Ты не связан клятвами священнослужителя. Ты волен принести обет позже. – Но… – Мой орден требует беспрекословного послушания. Ты должен повиноваться мне, выполнять мои приказы и помнить о нашей миссии, которая состоит в том, чтобы защищать границы христианского мира от дьявола, язычников и еретиков. Ты станешь расследователем и слугой ордена Тьмы. Твое соблюдение заповедей остается между тобой, твоим исповедником и Богом. Ты подчиняешься ордену? – Да, милорд. Лука вновь склонил голову. Мимолетная улыбка – и мужчина в клобуке подошел к разожженному огню и взял из него щепку. Он по очереди зажег все свечи и перенес их на стол. Теперь они ярко озаряли Луку, как будто он сидел под палящим солнцем. Магистр открыл шкатулку из розового дерева, где обнаружились бронзовые инструменты, вроде набора для вышивания, и пузырек, содержимое которого напоминало черную тушь. – Обнажи руку, – негромко велел милорд. Лука закатал рукав рясы и выпрямил руку. Магистр взял острую, как стилет, иглу. – Даже если ты не найдешь своего отца, в ордене ты обретешь настоящую семью, – продолжил магистр. – Если ты будешь разговаривать с мусульманским властителем, власть над тобой буду иметь лишь я. А если же ты будешь путешествовать с женщиной, твое сердце все равно будет отдано твоей миссии – ты без устали будешь искать признаки грядущего конца света и создашь карту страхов людских. Что бы ни повстречалось у тебя на пути, ты станешь слушать только меня. Я могу приказать заглянуть тебе в бездну или в пасть ада, и ты доложишь мне ее размеры. Ты это сделаешь? Милорд прижал острие к внутренней стороне предплечья Луки – как раз между сгибом локтя и его запястьем, где была самая нежная кожа. Лука содрогнулся, увидев каплю крови и почувствовав сильный укол. – Сделаю! – выдохнул он. Лука стиснул кулак, борясь с болью, и принялся наблюдать, как острие снова и снова колет и царапает его плоть. Игла оставляла на предплечье юноши кровавые отметины – и по мере того, как ранки обретали форму, боль усиливалась. Кожа горела, как от ожога. |