Книга Тень ночи, страница 138 – Дебора Харкнесс

– Оно было долгим и холодным, – обыденным тоном ответил Пьер. – А дети постоянно просили есть.

– Чего и следовало ожидать, – покатился со смеху Галлоглас.

– А вы, милорд? – Пьер украдкой поглядел на хозяина. – Прага такая, какой вы ожидали ее увидеть?

– Рудольф до сих пор не удостоил меня аудиенцией. Если верить слухам, Келли обитает где-то на верхних этажах Пороховой башни, окруженный перегонными кубами и неведомо чем еще.

– А Старе Место? – осторожно спросил Пьер.

– Почти не изменилось. – Легкомысленность и небрежность, звучавшие в тоне Мэтью, подсказывали, что он чем-то встревожен.

– Почти не изменилось, пока ты не обращаешь внимания на слухи из Еврейского города. Один из тамошних колдунов создал глиняного человека, который ночами разгуливает по улицам, – сказал Галлоглас, с детской невинностью глядя на дядю. – А в остальном ничуть не изменился с тех пор, как мы были здесь в тысяча пятьсот сорок седьмом году, помогая императору Фердинанду наводить порядок.

Чтобы слепить глиняного человека и заставить его двигаться, требовалось нечто большее, чем обычные заклинания. Я истолковала слухи по-своему: где-то в Праге есть такой же прядильщик, как я, способный перемещаться между мирами живых и мертвых. Мне даже не понадобилось выведывать у Мэтью этот секрет. Его племянник услужливо все выдал сам.

– Неужели ты думал, что сможешь утаить от тетушки сведения о глиняном человеке? – Галлоглас недоверчиво покачал головой. – Ты мало бываешь на рынке. Женщины Мала Страны знают обо всем, включая меню императорского завтрака и то, что он отказал тебе в аудиенции.

Мэтью провел рукой по черной поверхности сложенного триптиха и вздохнул:

– Пьер, придется тебе отнести в замок еще один мой подарок.

– Но это же запрестольный образ из Сет-Тура, – возразил Пьер. – Император известен своей осторожностью. Он обязательно вас примет. Нужно лишь немного обождать.

– Нас поджимает время. А запрестольных образов у де Клермонов полным-полно, – с нескрываемой грустью произнес Мэтью. – Я сейчас напишу императору сопроводительную записку, и ты пойдешь в замок.

Вскоре после этого Пьер послушно отправился с триптихом в замок, откуда, как и хозяин, вернулся с пустыми руками. Никаких уверений об аудиенции ему не дали.

Меж тем нити, соединявшие миры, меняли свое положение и сплетались в крупный узор, превосходящий мое понимание. Но в Праге что-то происходило, и я это чувствовала.

Ночью я проснулась от негромких голосов. Они доносились из комнаты, примыкавшей к спальне. Когда я засыпала, Мэтью обычно лежал рядом и читал. Сейчас его не было. Я тихо подошла к двери, желая узнать, с кем же он разговаривает.

– Скажи, что́ происходит, когда я затеняю эту сторону лица монстра?

Рука Мэтью быстро двигалась над большим листом бумаги.

– Кажется, что он отдаляется, – прошептал Джек, завороженный разительной переменой.

– А теперь попробуй ты.

Мэтью подал Джеку перо. Джек сосредоточенно сжал перо, высунув от усердия язык. Мэтью растирал ему спину, расслабляя мышцы тощего мальчишеского тела. Джек стоял на коленях, крепко прислонившись к могучему телу вампира.

– Надо же, сколько монстров, – пробормотал Мэтью, взглянув на меня.

– Может, вы своих нарисуете? – Джек пододвинул бумагу к Мэтью. – Тогда и вы спать будете.

– Твои чудовища распугали всех моих, – сказал Мэтью, поворачиваясь к Джеку.

Лицо мужа было мрачным. У меня сжалось сердце: сколько же тягот выпало на долю Джека, которому не исполнилось и десяти!

Мэтью снова посмотрел на меня и легким движением головы показал, что полностью контролирует ситуацию. Я послала ему воздушный поцелуй и вернулась в теплую, мягкую постель.

На следующий день мы получили ответ императора. Послание было запечатано толстой восковой печатью, из-под которой торчали ленточки.

– Ваше подношение возымело действие, милорд, – сказал Пьер, словно извиняясь за свое недоверие.

– Похоже. Я любил этот триптих. Теперь придется потратить уйму времени, чтобы вернуть его назад.

Мэтью откинулся на спинку стула, и тот жалобно заскрипел. Мэтью сломал печать и развернул послание императора. Ровные аккуратные строчки изобиловали завитушками-росчерками, но я так и не смогла прочесть ни слова.

– А почему почерк такой цветистый? – поинтересовалась я.

– Семейство Хуфнагель прибыло из Вены и не знает, чем заполнить время. Чем диковиннее почерк, тем лучше для его величества, – ответил Пьер.

Его ответ был таким же непонятным, как и строчки письма.

– Сегодня Рудольф соизволит меня принять, – удовлетворенно улыбаясь, пояснил Мэтью, складывая письмо. – Отец будет доволен. Он прислал деньги и драгоценные камни, но, похоже, на этот раз де Клермоны отделаются малой кровью.

Пьер подал Мэтью второе письмо, вдвое меньше первого. Имя адресата было написано более простым и понятным почерком.

– Это император добавил собственноручно.

Я снова заглянула через плечо Мэтью.

«Bringen das Buch. Und die Hexe». Внизу стояла императорская подпись: тщательно вырисованное R, петли в буквах d и l и двойное f в конце.

Даже с моим зачаточным знанием немецкого я поняла содержание записки: «Захватите книгу. И ведьму».

– Я поторопился, – пробормотал Мэтью.

– Говорил тебе, чтобы предложил Рудольфу другую наживку – большое полотно с Венерой Тициана. Дед забрал картину у короля Филипа, когда королева сочла картину слишком откровенной, – сказал Галлоглас. – А Рудольф, как и его дядюшка, всегда питал слабость к рыжим. И к пикантным картинам.

– А еще к ведьмам, – почти шепотом добавил мой муж, швыряя письмо на стол. – Он не на триптих попался. На Диану. Пожалуй, я отклоню приглашение.

– Дядя, тебе приказывают явиться, – сказал Галлоглас.

– Рудольф владеет «Ашмолом-782», – напомнила я. – Манускрипт не появится перед «Тремя во́ронами» на Шпаренгассе. Мы должны его найти.

– Уж не нас ли вы называете во́ронами? – спросил Галлоглас, делая вид, будто обижен.

– Я говорю о знаке на доме, тупица.

Подобно всем домам на этой улице, наш имел не только номер, но и символ над входной дверью. После пожара, случившегося в середине XVI века, дед императора повелел найти другой способ различать дома, помимо украшений в стиле сграффито ^[77].

– Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите, – улыбнулся Галлоглас. – Но я обожаю смотреть, как от вас исходит яркое магическое свечение.