Книга Тень ночи, страница 64 – Дебора Харкнесс

– Я непоправимо смял твой кружевной воротник.

Я засмеялась. Мэтью поцеловал меня еще раз, коротко и страстно. Барабанщик счел это подсказкой. Музыка заиграла быстрее. Гостям тоже хотелось танцевать, и пространство вокруг нас начало заполняться вертящимися и скачущими парами. Боясь, как бы меня ненароком не сбили с ног, Мэтью увел меня к очагу. Вскоре туда подошел Филипп.

– Отведи жену в постель и закончи то, что оттягивал, – негромко сказал он сыну.

– Но гости… – попытался возразить Мэтью.

– Не упрямься, сын. Отведи жену в постель, – повторил Филипп. – Сделай это тихо, пока другие не захотели проводить вас до спальни и убедиться, что ты исполнил супружеский долг. С гостями я как-нибудь управлюсь.

Филипп поцеловал меня в обе щеки, пробормотал что-то по-гречески и спровадил нас в башню Мэтью.

Я бывала там в своем времени, но мне еще предстояло увидеть башню во всем великолепии конца XVI века. Интерьер покоев Мэтью изменился. Еще с площадки я ожидала увидеть книжные полки, но увидела массивную кровать под балдахином. Мои новые драгоценности Катрин и Жанна убрали в резную шкатулку. Они приготовили таз для умывания и полотенца. Мэтью уселся перед огнем, снял сапоги, затем стал неторопливо пить вино.

– Мадам, вам помочь расплести волосы? – спросила Жанна, опасливо поглядывая на моего мужа.

– Сам расплету, – угрюмо ответил ей Мэтью, продолжая смотреть на игру пламени.

– Подожди, – сказала я служанке.

Я быстро вытащила из волос полумесяцы с опалами. Жанна проворно убрала их в шкатулку. Затем они с Катрин помогли мне открепить вуаль и ушли. Я осталась стоять возле кровати. Мэтью по-прежнему сидел у огня, закинув ноги на один из сундуков с одеждой.

Убедившись, что рядом никого, Мэтью отставил бокал, запустил пальцы мне в волосы и мгновенно проделал все, с чем девицы провозились бы не менее получаса. Он снял нитку жемчуга. Мои волосы разметались по плечам. Мэтью поймал мой запах, и у него раздулись ноздри. Он притянул меня к себе и поцеловал в губы.

Но оставались вопросы, которые я должна была задать и получить ответы прежде, чем мы окажемся в постели.

– Мэтью, ты уверен?..

Холодные пальцы скользнули под мой кружевной воротник, отыскивая завязки, которые скрепляли воротник с корсажем.

Щелк. Щелк. Щелк.

Накрахмаленные кружева упали на пол. Мэтью расстегнул пуговицы моего высокого воротника. Он наклонился, поцеловав мне шею. Я схватилась за его дублет:

– Мэтью… Я хотела спросить…

Он зажал мне рот новым поцелуем, а сам тем временем снял с меня тяжелую цепь Филиппа. Я немного отстранилась, что облегчило Мэтью задачу. Его руки уже прорвались сквозь зубчатку пикадилей, где рукава скреплялись с корсажем. Как лазутчик, Мэтью искал уязвимые места в обороне моего наряда.

– Вот они где, – пробормотал он, поддев указательными пальцами края и решительно дернув.

Сначала один рукав, а потом и второй сползли по рукам и упали на пол. Мэтью ничуть не волновало, что он может порвать мое свадебное платье, существовавшее в единственном экземпляре.

– Мое платье, – прошептала я, извиваясь в его руках.

– Диана… – Мэтью запрокинул голову и обнял меня за талию.

– Что? – спросила я, понимая его состояние и одновременно пытаясь носком туфли подальше отбросить рукав.

– Священник благословил наш брак. Вся деревня пожелала нам счастья. Гостям устроили обильный пир и танцы. Я думал, что теперь-то мы займемся тем, в чем я так долго тебе отказывал. А тебя, смотрю, больше волнует состояние твоего гардероба.

Мэтью обнаружил еще один ряд завязок, соединявших юбки с корсажем. Этот ряд находился дюйма на три ниже моего пупка. Мэтью легко подсунул большие пальцы под корсаж, где они оказались вблизи моей лобковой кости.

– Я не хочу, чтобы наша первая ночь подчинялась программе, заданной твоим отцом.

Вопреки словесным протестам мои бедра изогнулись, молчаливо приглашая Мэтью. Его пальцы сводили меня с ума. Казалось, будто ангел водит крыльями по моему телу. Мэтью удовлетворенно хмыкнул и развязал потайной бант.

Тянем. Дергаем. Тянем. Дергаем. Тянем. Дергаем.

Ловкие пальцы Мэтью расправлялись со шнуровкой, вытаскивая шнурки из потайных отверстий. Их было двенадцать, и всякий раз мое тело наклонялось и выпрямлялось.

– Ну наконец-то, – удовлетворенно пробормотал Мэтью, но тут же застонал: – Черт! Их тут гораздо больше.

– Ты одолел совсем ничтожную часть завязок. Я же связана вдоль и поперек, как рождественский гусь, – сказала я, наблюдая, как Мэтью отделил корсаж от нижней части платья, обнаружив под ним корсет. – Пожалуй, правильнее назвать меня гусем Рождественского поста.

Однако Мэтью не слушал моих шуток. Его внимание сосредоточилось на том месте, где мое почти прозрачное нижнее платье с высоким воротником скрывалось под тяжелой и плотной тканью корсета. Мэтью прижался к выпуклостям, обозначающим скрытые корсетом груди. Он почтительно склонил голову и шумно вдохнул.

Я тоже дышала шумно и прерывисто. Ткань корсета, как ни странно, усиливала прикосновение его губ. Ощущение было удивительно эротичным. Похоже, Мэтью убедился, что одним махом меня не раздеть, и решил сделать паузу. Я обняла его голову и ждала, когда он сделает следующий шаг.

Наконец Мэтью обвил мои руки вокруг резного столба в углу балдахина.

– Держись, – прошептал он.

Тянем. Дергаем. Тянем. Дергаем. Не успев снять с меня корсет, Мэтью сунул руки внутрь. Они скользнули вдоль ребер и нашли мои груди. Я негромко застонала. Мэтью комкал ткань нижнего платья, преграждавшего путь его холодным пальцам к моим теплым отвердевшим соскам. Потом он прижал меня к себе.

– Разве я похож на того, кто подчиняется чужой программе? – прошептал он мне на ухо.

Не получив ответа, он опустил одну руку к моему животу. Другая осталась на груди.

– Нет, – произнесла я, склоняясь к его плечу.

– Тогда перестань говорить о моем отце. А если вдобавок ты перестанешь волноваться из-за каких-то рукавов, я завтра куплю тебе двадцать платьев.

Мэтью пытался вытащить мое нижнее платье из-под корсета. Оно задиралось, обнажая мои ноги. Я схватила его руку и приложила к лобку.

– Ты прав. Довольно разговоров, – согласилась я.

Его пальцы скользнули ниже. Я тихо вскрикнула.

Мэтью успокоил меня поцелуем. Медленные движения его рук вызывали обратную реакцию: напряжение в моем теле только возрастало.

– Слишком много одежек, – едва слышно сказала я.

Мэтью молчал, но по нему было видно, как он от них устал. Он был готов сорвать с меня корсет. К этому моменту шнуровка достаточно ослабла. Я сдвинула корсет к бедрам и наконец-то сняла. Не останавливаясь, я принялась расстегивать штаны Мэтью, пока он возился с дублетом. Удивительно, но и его штаны держались на шнуровке, подобно моему корсажу и юбке.