Книга След лисицы на камнях, страница 62 – Елена Михалкова

– Зачем ему это?

– Не нравится он мне.

– Мне тоже. Но моего вопроса это не снимает. Если бы он вызвался сам бродить по ночам, я бы понял твои подозрения. Но Нина Ивановна подтверждает, что Василий в гробу видал следить за безопасностью Камышовки, и если бы она не настояла, ни за что не стал бы этим заниматься.

– А его история с домом Филимоновых подтверждается?

– Ну, у него есть ключ, этим ключом можно отпереть дверь, и бар Филимоновых – пуст, – усмехнулся Сергей.

– У них есть бар? В самом деле? Бар – в деревенском доме?

– Нет, конечно. Просто я обыскал шкафы и не обнаружил ни одной бутылки.

– Прежде ты не стал бы шарить по чужим домам, – заметил Макар.

– Теряю под твоим влиянием человеческий облик.

Илюшин замолчал и изобразил в углу листа старика с прищуренными глазами. За его спиной возникла плечистая старуха с седой косой: Худякова.

– Все разваливается, – бормотал Макар. – Ничего друг с другом не связывается… Бакшаева возвращается сюда много лет спустя, чтобы выпросить денег у сестры, и обнаруживает, что ее земля и дом проданы, и не кому попало, а богачу – в ее представлении богачу, конечно. Она решает, что Красильщиков – куда более аппетитная жертва, чем ее сестра, и идет к нему, составив четкий план, а Надежда с Возняком за ней следят, чтобы быть в курсе происходящего. Зачем младшая Бакшаева позвала Григория?

– Чтобы он грохнул старшую, – подал голос Бабкин.

– Если бы он ее грохнул, то и Надежде бы пришел конец. Возняк не стал бы оставлять свидетелей. Допустим, она говорит правду: позвала от беспомощности. Вера не умеет вовремя остановиться, а в лице Красильщикова она встретила тип человека, с которым прежде не сталкивалась. Он впал в состояние аффекта, придушил ее, и она очнулась только через час, когда ее откопали. Пока все верно?

– Если верить Надежде, – в который раз согласился Бабкин.

– Хорошо. В девяносто первом старший сын Возняка поджег дом Бакшаевых, зная, что в сарае спит его младший брат, которого его мать родила от другого мужчины. Предполагаю, что Петр сделал это с ведома или по прямому указанию отца. Парень погиб, Вера спаслась, и Возняк предложил ей денег, чтобы она дала ложные показания. Худякова осталась без сына, а Григорий отправил своего подальше из деревни… И, подозреваю, от старшей Бакшаевой.

– …а тот все равно с ней связался.

– Да. Это, кстати, дополнительный повод Григорию ненавидеть Веру. Сына он, похоже, очень любит. Вряд ли Петр мог скрывать от отца, что Бакшаева тянет из него деньги год за годом. Мы по-прежнему возвращаемся к тому, с чего начали: мотив для убийства был у Надежды, Григория, Худяковой и, в общем, у самого Красильщикова.

– Михалыча предлагаю не рассматривать, – проворчал Сергей. – Если только у него не амнезия.

– А было бы очень смешно, – без улыбки сказал Макар.

Он снова вернулся к своему рисунку. На листе возникла горбатая старуха с гусарскими усиками – Капитолина Кулешова, а неподалеку от нее улитка в скрученном рожке. «Яковлева», – догадался Сергей. Портреты Илюшина при всей их простоте, даже примитивности, всегда били в цель.

– Это же карикатура, – фыркнул Бабкин. Глаза улитки на коротких стебельках смотрели в разные стороны.

Илюшин продолжал рисовать. Снежную поверхность листа заселили жители Камышовки. Появился даже Чижик, по случаю холодов второй день ночевавший в доме и гонявший кота Арсения. Кот обрадованно шипел, играючи удирал от пса по лестнице и потом сверху заинтересованно смотрел, как Чижик с опаской преодолевает одну ступеньку за другой.

– А Белка где? – спросил Сергей. – Худяковская шавка?

– В космосе, – туманно ответил Макар.

Зазвонил телефон Бабкина. Сергей встал, чтобы выйти, не желая разговором мешать Илюшину, но услышав первые же обращенные к нему слова, застыл посреди комнаты. Кот и Макар, почувствовав неладное, уставились на него.

– Ты уверен? – спросил Бабкин после долгой паузы. И снова замолчал. – Понял тебя, Дмитрий Евгеньевич. Спасибо, я твой должник.

– Следователь? – спросил Илюшин, когда Бабкин нажал отбой. – Не томи, Серега. Что случилось?

Бабкин взял карандаш и пунктирной линией обвел размытое лицо, перечеркнутое решеткой.

– Это Иван Худяков… – насторожился Илюшин.

– Помнишь, ты спрашивал, какого запроса я ждал? – спросил Бабкин. – Следователь отправил его по моей просьбе в колонию. Сегодня пришел ответ. Пятнадцатого марта две тысячи двенадцатого года Иван Степанович Худяков, отбывавший наказание в мужской исправительной колонии ИК-восемнадцать в Мордовии, совершил побег. Последние четыре года он находится в розыске.

Илюшин изменился в лице.

– Каторжник!

* * *

Белка залаяла, предупреждая о чужаках, и Худякова выпрямилась, поставила на садовый табурет банку с краской. Топали они от калитки, голубчики, хмурые, словно она их подвела или обманула. Хотя обещаний говорить им правду, видит бог, Нина не давала. Особенно мрачная рожа была у первого, Макара. Второй-то с такой физиономией по жизни ходит, а этот обычно все же повеселее глядит.

Она последний раз мазнула кистью по коре.

– Здравствуйте, Нина Ивановна, – сказал Илюшин.

– Да вроде здоровались уже, милый… Что-то вы грустные. Уезжаете?

– Остаемся, – пообещал Макар. – Нина Ивановна, ваш сын, Иван, когда в последний раз к вам приходил? Я имею в виду, сюда, в этот дом.

О как! Худякова шмыгнула, сняла с табурета банку и утвердила ее в земле под яблоней, плотно, чтобы не перевернулась. Села, руки сложила на груди.

– Быстро же вы разузнали, голубчики! – В голосе ее не звучало ни сожаления, ни злости. – Я думала, еще пара недель у меня в запасе имеется.

– И на что вы собирались их потратить?

– Да ни на что. – Старуха потерла нос. – Вон, яблони побелить. И лучку бы еще грядку-другую досадить.

– Лук в ноябре не сажают, – сказал Илюшин.

– Сажают, – буркнул Бабкин.

– Правда? – Макар удивленно посмотрел на него.

– Вот видишь, сколько ты у нас нового выяснил, – усмехнулась Худякова. – Прав твой друг, еще как сажают. Озимый лук называется. Вкуснющий – ух! Весной приедешь к нам, я тебя угощу.

– Боже меня упаси возвращаться сюда! – искренне сказал Макар.

– Это ты зря…

– Нина Ивановна, когда Иван приходил?

Они не ожидали, что она ответит, но старуха задумалась, загибая пальцы.

– Апрель, май, июнь… В июне двенадцатого года Ванюша был здесь. У меня один из моих мужичков уже квартировал в то время, я сыну в сарае постелила.

– И долго он у вас оставался?