Онлайн книга «Штормовые острова»
|
Тяжело дыша, мы кружим по площадке. Квиты — на моей левой руке имеется точно такой же порез. И чуть ли не на том же самом месте. Так сказать — алаверды. Да, у них больше в ходу колющие удары. Режущие — тоже присутствуют, но не так часто. Однако тактика боя черного теперь более-менее понятна. Ошеломить противника блеском стали и каскадом ложных выпадов — и молниеносная атака! Достал, не достал — тотчас же отход назад, в глухую оборону. Отдышался, силы восстановил — и все сызнова. Прикрывается мужик длинным клинком, успешно блокируя все мои попытки эту оборону пробить. И при малейшей возможности следует контратака. Но есть нюанс… Все его атаки — очень быстрые. И — очень короткие, в ближний бой он старается не вступать, работает на дистанции. Понятно — реализует преимущества длинного клинка. И что это мне дает? Он что, настолько неэкономно силы расходует? Выпад! Отбил… противник отскакивает назад. Дядя быстро устает? А что… вполне такое может быть… Выпад! Клинки со скрежетом сталкиваются, мою руку опять ведет в сторону — оппонент явно сильнее. Ну и фиг с ним. Я не буду особо рогом упираться. Считаешь, что сильнее? На здоровье — можешь так и дальше думать! Но ведь отжимая мое оружие в сторону, он и свое туда же уводит. Так? Да. И моя левая рука подныривает снизу. Клинок противника внезапно проваливается вниз, не ощущая более сопротивления. И неудивительно — мой нож теперь в другой руке! Скрипнув каблуками, проворачиваюсь на месте — удар! Наотмашь, вслепую, но ведь с такого положения не промазать. Достал я его… куда — точно не скажу, но достал! Рука чувствует сопротивление чужой плоти. И мы снова на исходных. Дыхалка напрочь сбита у обоих, но вот мой оппонент восстанавливается уже явно не так быстро. Спереди у него крови не видно, но ведь я явственно ощутил попадание! Да и на клинке «шварцмессера» имеются кровавые разводы… Черный больше не улыбается — не до того. Куда же я ему попал? Выпад! Выпад-выпад-выпад… Он непрерывно атакует, не давая мне возможности сократить дистанцию. Еле успеваю отмахиваться. Порез на правой руке, чужой клинок скользит по ребрам — и жгучая боль вспыхивает в мозгу! Отход… А вот те хрен! Прыжок в сторону, приседание — и прыжок вперед! Сверкающая сталь проносится над головой. Всего чуток он промазал… Выбрасываю вперед правую руку — и тотчас же кувыркаюсь назад. Уже без ножа — рывком его вывернуло из моей руки. Пригибаюсь, растопырив в сторону руки — ну, валяй! Знаешь ты самбо или нет… вот и посмотрим, как теперь будем воевать… Но он не атакует. Стоит, слегка покачиваясь. Блин, куда же мой-то нож делся? Он что, как-то ухитрился его выбить? Но каким, черт возьми, образом? Офицер вытягивает руку в мою сторону — острие клинка хищно на меня смотрит. Шаг… Жду. Рано еще атаковать… пусть ближе подойдет. Еще шаг. Ну! Давай же! Ладонь его руки вдруг разжимается — и сверкающая полоска металла устремляется вниз, к земле. Кувырок — вытягиваю руку. И ладонь ощущает теплую рукоятку! Не успел его клинок на землю упасть… А черный стоит. Покачивается — теперь уже совсем очевидно. Заводит правую руку за спину — и в ней появляется мой нож. Вот, значит, как… он в ране остался! Колени офицера подгибаются, он делает пару шагов в сторону. Все, готов… в его глазах уже не видно ничего осмысленного. Не знаю зачем, но я шагаю ему навстречу. С каким-то шелестящим звуком выпадает из руки оппонента «шварцмессер», а сам он тяжело валится на меня. При этом его правая рука касается рукоятки «серебряного листа». Он как-то дергается, пытаясь сжать пальцы, — но все, это уже конец. Опускаю на землю тело черномундирника. Финиш… И — тишина. Стоявшие вокруг хорны не произносят ни одного слова. Они словно чего-то ждут. Поднимаю с земли свой нож. Он весь в крови — даже рукоять вся заляпана. А вот, кстати… И я протягиваю руку к переводчику: — Дай флягу. У него на поясе действительно висит самая обыкновенная фляга в матерчатом чехле. Стандартная, такие в армии США используют с незапамятных времен. Ни слова не говоря, он снимает ее и протягивает мне. — Полей! — и вытягиваю нож, чтобы смыть с него кровь. Зачем? А что, простите, мне делать, когда вокруг стоят не самые дружелюбные «товарищи»? Оскалив зубы, броситься на них с ножом? Ну, кого-то одного я точно положу — этим все и закончится. Его товарищи тотчас же шарахнут из «метел». И все… А так… они могут подумать, что я исполняю некий ритуал, связанный с только что завершившимся поединком. У них-то они точно есть, а у нас? Твердо знать хорны этого не могут, но вот предположить такое — запросто. Главное — действовать уверенно и не выказывать страха перед окружающими. Их командир — здесь и сейчас — наивысшая власть для подчиненных. А кем станет человек, который его побил в честном бою? В случае с капитаном — все ясно. Но так это на море! И потом, капитан… для хорнов это почти живой бог. Личность, можно сказать, наивысшая для любого рядового матроса. Офицер — так и тот хозяин жизни низшего чина, а уж тот, кто стоит даже и над офицерами… А что сделает офицер? В данной ситуации, имею в виду? Протягиваю опустевшую флягу владельцу, убираю нож в ножны. Хорны стоят, по-прежнему не произнося ни слова. Наклоняюсь к телу погибшего и снимаю с пояса ножны. Щелчок — и «серебряный лист» занимает свое место. Он фиксируется там пружинной защелкой, так что потерять клинок в любой кутерьме практически невозможно — сам он никогда оттуда не выскочит. Расстегиваю свой ремень и подвешиваю трофейный уже на него. И только после этого поднимаю взгляд на переводчика. — Застегнись… — палец левой руки указывает на ворот куртки. Автоматически он тянет руку к вороту, застегивает куртку. — Хаэ-но! И серые моментально приходят в движение! Круг распадается — и все они тотчас же выстраиваются в две шеренги. Лязг металла — и их оружие прижато к груди так, что стволы «метел» приподнимаются над левым плечом. Что-то типа строевой стойки. Поднимаю с земли «Глок», вытаскиваю из подсумка запасную обойму и перезаряжаю пистолет. |