Книга Принц Зазеркалья, страница 91 – А. Г. Говард

Джеб пытается успокоить меня, но я, мягко говоря, встревожена.

– Оно будет поддерживать баланс на кладбище и развлекать его обитателей, пока я живу.

Я с трудом перевожу дух. Хорошо, что Джеб не стал жертвовать жизнью. Но представить его без возможности рисовать… тут мой подбородок начинает дрожать.

– Почему ты чинишь мой мир? Ты уже нарисовал его заново. Этого достаточно.

– Это и мой мир, потому что он – часть девушки, которую я люблю. Вот почему я вам помогаю, Эл. Понимаешь?

– Но мы могли бы найти другой способ.

– Для меня нет никакого другого способа снова стать человеком. Я готов вернуться… заботиться о своих родных. Быть тем, кем я рожден.

Я всхлипываю.

– Дважды я видела, как ты пожертвовал жизнью ради меня. И я не могу позволить тебе пожертвовать своим даром.

Мой голос звучит сурово, скрывая безнадежность, которую я чувствую.

– Отказаться от магии – единственное, что позволит мне двигаться вперед.

Джеб выпускает мои руки и помогает Второй Сестре выбраться из липкого плена.

– Я так решил. И уже всё сделано.

Вторая Сестра яростно смотрит на меня, выпутываясь из паутины и разбрасывая снег своими восемью ногами.

– Тебе нечего делать в саду душ, полукровка. Разве что ты принесешь мне чью-нибудь душу на сохранение. Королева ты или нет, есть правила и обычаи, которые ты должна соблюдать, если хочешь жить в нашем мире.

Меня охватывает добела раскаленная ярость. Моя кожа искрится, осыпая паутину и деревья крошечными точками света.

– Ты права. Но вот тебе новое правило, хранительница. Я знаю, что тебе надоело похищать сновидцев. Что ж, проблема решена. Теперь у тебя есть неиссякаемый запас снов. Больше незачем выходить в мир людей. Твое место здесь. Стереги своих подопечных. Порталы, ведущие из Страны Чудес, будут надежно охраняться. И если я хоть раз увижу, что ты ошиваешься вблизи них, я замотаю тебя в твою паутину и оставлю висеть до скончания вечности.

Мы в упор глядим друг на друга. Вторая Сестра шипит, но не подходит, опасаясь моей магии. Джеб берет меня за руку и тащит туда, где маячит Финли, ожидающий по ту сторону зеркала, чтобы впустить нас в замок.

Когда мы проходим через зеркало, стекло трескается и вновь становится целым. Остается только мое отражение в прозрачной ночнушке. Джеб подбирает тряпку, лежащую на полу, и набрасывает мне на плечи.

– Спасибо, что подежурил, – говорит он, пожимая Финли руку.

Финли вручает Джебу ключ от зеркала, затем кланяется мне. Безмятежно глядя на меня янтарными глазами, он произносит:

– Надеюсь увидеть вас обоих на пиру сегодня вечером.

Для молодого человека, который так много страдал в мире смертных и даже покушался на самоубийство, он кажется удивительно спокойным и сдержанным. Всё это время я думала, что он здесь – заложник, но Королева Слоновой Кости, полюбив Финли и дав ему должность в своей армии, подарила юноше и цель… и причину жить.

У Червонной Королевы тоже некогда была конструктивная цель. Если бы она не упустила ее из виду, то, возможно, обрела бы покой.

Узел у меня под черепом на этот раз не шевелится. Горе поглотило Червонную Королеву и лишило сил.

А если то же самое произойдет с Джебом? Его личность много лет обретала выражение в картинах. Какова его нынешняя цель?

Как только Финли выходит из комнаты, Джеб притягивает меня к себе и молча обнимает. Я прижимаюсь к нему, наслаждаясь запахом краски. Запахом, который скоро выветрится – и навсегда. Единственный звук – биение наших сердец и прерывистое дыхание. Я так опустошена, что не могу говорить.

Джеб крепче прижимает меня, сдавив ребра. Я тянусь к нему, как к магниту. Это захватывающее дух ощущение, напряженное, теплое и прекрасное; как будто в сердце взрывается пучок энергии. Наверное, дело в магической связи, которую они с Морфеем создали во мне. Интересно, всегда ли я буду это чувствовать, прикасаясь к одному из них.

Джеб подводит меня к прозрачной стене и шепчет:

– Посмотри на свой мир, королева.

Я поворачиваю голову и обозреваю с головокружительной высоты расцветающую Страну Чудес. Крылья так и зудят, требуя полета.

Джеб осторожно придерживает ткань у меня на плечах.

– Всё логично. Желание знать, кто ты, вдохновило мои первые картины. А окончательное, глубокое знание помогло создать последнюю…

На лице у него странное выражение – осторожность и облегчение одновременно. Как будто он проснулся после освежающего сна. Джеб не похож на человека, который что-то навсегда бросил. Он похож на того, кто только начинает.

– Ну как? Легко попрощаться с частью себя? Ты и со мной расстанешься?

Снаружи взрывается буйство красок, озаряя отблесками оливковую кожу Джеба.

Он наклоняет голову набок и задумчиво смотрит на меня.

– Проститься со своим искусством… это ужасно, Эл. Королева Слоновой Кости предложила дать мне зелье забвения, чтобы я не страдал. Но я отказался. Не хочу ничего забывать, потому что этот опыт и эти потери помогли мне увидеть, что в мире есть много вещей помимо кисточки и красок. Много, чего я еще даже не пробовал.

Глаза под длинными темными ресницами полны силой, которая не имеет ничего общего с магией. Джеб притягивает меня к себе, и его теплое дыхание касается моих губ.

– Мы можем испробовать всё это вместе.

Большим пальцем он касается ямочки у меня на подбородке, потом губ – и мое тело, от рта до пупка, словно покалывают бесчисленные иголочки.

– И просто чтоб не было неясностей – я никогда не покину тебя, разве что ты сама попросишь. Один раз я чуть это не сделал, но только потому, что не хотел снова причинить тебе боль.

Джеб вытаскивает из-под футболки подвеску.

Я даже и не замечала цепочку, блестевшую у него на шее. Я тоже берусь за нее и обнаруживаю обручальное кольцо, которое он растворил в море – то самое, которое Морфей превратил в комочек металла. Джеб нарисовал его заново. Теперь уничтожить это кольцо невозможно.

– Ох, Джеб…

– Я не могу подарить тебе то, что некогда хотел, – говорит он. – Но ты обретешь семью и дом. Я люблю тебя, Эл. Надеюсь, что и ты сможешь полюбить простого автомеханика.

Я запускаю пальцы в волнистые волосы у него на шее. Вот таким мне Джеб нравится больше всего… с его слабостями и недостатками. И с его силой, несмотря на всё это. Теперь он сознает ее гораздо яснее, чем я.

– Никогда в тебе не было ничего простого, – шепотом говорю я. – И я и так уже люблю тебя.

Джеб приподнимает меня, чтобы наши лица оказались на одном уровне, и прижимает своим весом к стеклянной стене. Мои ноги болтаются в воздухе, и сердце снова отзывается – оно радостно гудит. Губы и лабрет Джеба скользят по моему лбу, мягко, но настойчиво спускаясь ниже.