Книга Магия безумия, страница 14 – А. Г. Говард

Я пячусь задом, пока не стукаюсь о прилавок. Бездонные глаза с постера следят за каждым моим движением, как будто этот актер и есть тот человек, который разговаривает с моим сознанием и повелевает ветром. Меня охватывает холодная дрожь…

– Эл! – Зов Джен разрушает чары. – Помоги вынести вещи! Пока я не ушла, надо выставить «Темного ангела».

Я заставляю себя оторваться от гипнотического взгляда Ворона и шагаю в кладовку. С щелчком выключается кондиционер. Порыв воздуха, загасивший свечи, возможно, донесся из вентиляции.

Я нервно смеюсь. Я устала, проголодалась и еще не отошла от шока. Мои галлюцинации реальны, а родные прокляты. Только и всего. Какие пустяки, правда?

Нет.

Мои влажные ботинки хлюпают, когда я ступаю по черно-белому кафелю. Дженара ждет на пороге, держа в руках такую высокую стопку одежды и всякого барахла, что поверх нее она ничего не видит.

– Неплохое платье, да? – доносится из-за вещей ее голос. – Учти, ты можешь здорово поднять своей лучшей подруге самооценку.

– Просто супер. Брету понравится.

Все еще чувствуя на себе взгляд парня с плаката, я привстаю на цыпочки и снимаю с верху груды синий парик и миниатюрную дым-машину.

– Как будто это имеет какое-то значении, – говорит Дженара из-за покачивающейся стопки. – Между прочим, Джеб обещал разбить Брету голову, как тыкву, если я не вернусь домой к полуночи. Вот так милая сказка про Золушку превращается в кошмар. Мой брат псих.

– Да, в последнее время он вошел в роль.

Стопка начинает расползаться. Я хватаю с верха еще несколько вещей, и наконец появляется лицо Джен.

Ее густо накрашенные зеленые глаза лезут на лоб, когда она видит меня.

– Блинский пень. С кем ты сцепилась? Вы что, устроили с Джебом битву в грязи?

– Ха.

Я иду к витрине и складываю вещи на подоконнике рядом с Оконной Приблудой, манекеном Персефоны.

Дженара кладет поверх груды угольно-черные крылья. Они поблескивают, расшитые черными пайетками.

– Я серьезно. В чем дело? Я думала, ты собиралась навестить маму. Эл… – Джен касается моей руки. – Что-то случилось?

Несколько темно-розовых прядей выпали из ее высокой прически. Пряди извиваются, как язычки пламени, на фоне узкого черного платья, и я вспоминаю, как бесновались волосы Элисон.

– Она слетела с катушек, – говорю я. – Набросилась на меня.

Остальные подробности застревают в горле. Как Элисон обрили, чтобы она больше не попыталась удавиться (теперь я догадываюсь, что это была часть подготовки к шоковой терапии). Как ей вытирали слюну, как надели на нее подгузник, потому что человек, которому вкололи сильное успокоительное, не контролирует свои отправления. И самое страшное – как они вкатили Элисон, затянутую в смирительную рубашку и похожую на высохшую старуху, в камеру с мягкими стенами. Вот почему я не смогла войти туда и попрощаться. Я решила, что уже видела достаточно.

– Эл… – негромко и ласково говорит Джен. Она притягивает меня к себе и обнимает.

Я чувствую успокаивающий запах ее шампуня – цитрусы и жвачка.

– Я сама накрашусь и все тут разложу. Иди домой.

– Не могу. – Я крепче прижимаюсь к ней. – Не хочу быть среди вещей, которые напоминают об Элисон. Не сейчас.

– Тебе лучше не оставаться одной.

Чирикает звонок, и неспешно входят три женщины. Мы с Джен отступаем в тень.

– Я буду не одна, – отвечаю я. – Магазин же открыт.

Джен наклоняет голову набок и оценивающе смотрит на меня.

– Слушай, я могу побыть здесь еще полчаса. Отдохни, приведи себя в порядок. Я займусь покупателями.

– Ты уверена?

Она отводит с моего лица спутанные волосы.

– Абсолютно. Не можешь же ты принимать клиентов в таком виде, как будто сбежала из цирка. А вдруг зайдет какой-нибудь клевый парень?

Я выдавливаю улыбку.

– Возьми мою косметичку, – продолжает Джен. – У меня есть еще шиньоны.

Я роюсь в отложенных вещах в кладовке, беру, в числе прочей одежды, сапоги на платформе и запираюсь в крохотной душевой. Из вентиляции над раковиной тянет ледяным холодом. Флуоресцентный цвет крошечной лампы искажает мое отражение в зеркале. Я расчесываю спутанные волосы и прикрепляю фиолетовые дреды, которые выдала мне Дженара.

Почти весь макияж у меня потек, оставив грязные разводы на лице. Передо мной маячит лицо Элисон. Но если всмотреться внимательнее, это не она, а я – в смирительной рубашке и тюрбане из электрических угрей. Я гримасничаю, как Чеширский кот, прихлебывая тушеное мясо из чайной чашки.

Сколько есть времени, прежде чем проклятие начнет действовать по-настоящему?

Я прислоняюсь к раковине, развязываю бандану и вдыхаю запах Джеба.

До сегодняшнего дня я мечтала лишь о том, чтобы поехать в Лондон, тусить там с Джебом и зарабатывать баллы для колледжа. Просто удивительно, как меняются приоритеты за несколько часов.

Если я не сумею попасть в Англию и найти кроличью нору, Элисон поджарят мозг, а я через несколько лет окажусь там же, где и она. Но я ни за что не смогу к понедельнику заработать достаточно денег на билет.

Не говоря уж о паспорте.

Стиснув зубы, я снимаю порванные лосины и повязку.

Рана на колене уже почти затянулась, нет даже струпа.

Я слишком измучена, чтобы гадать о причинах. Я включаю холодную воду и смываю с себя физические напоминания о случившемся, потом сушу феном тело и белье. Подведя глаза темно-зеленым и натянув колготы в фиолетовую, зеленую и красную клетку, я надеваю мини-юбку с пышными красными оборочками. Зеленая футболка с рукавами-крылышками, красный корсаж, фиолетовые перчатки без пальцев – и я готова встречать клиентов.

Я бросаю последний взгляд в зеркало. Что-то движется у меня за спиной – блестящее и черное, как крылья, которые лежат в куче вещей. Мне на ум приходит странное предупреждение Элисон: «Он придет за тобой. Он выйдет из твоего сна. Или из зеркала… Держись подальше от зеркал».

Я взвизгиваю и оборачиваюсь.

Там нет никого, кроме моей собственной тени. Комнатка как будто съеживается. Она становится маленькой и начинает вращаться, как будто меня засунули в коробку и спихнули с холма.

В отчаянной попытке поскорей вернуться к Джен, я выскакиваю в тускло освещенную кладовку и чуть не падаю, запутавшись в шнурках.

Она бросается ко мне навстречу.

– Господи…

И ведет к высокому табурету за прилавком.

– Ты так выглядишь, как будто у тебя сейчас голова треснет. Ты что-нибудь ела?

– Суп из мороженого, – отвечаю я.

Хорошо, что покупательницы уже ушли и не видели моего появления.