Онлайн книга «Магия безумия»
|
Весь костюм рассчитан на то, чтобы придать мне дикий, неукротимый вид – тогда необычные гости Морфея охотнее меня примут. Поэтому феи заплели мои волосы в причудливые, похожие на дреды, косы, украсили их красными ягодами и цветами и воткнули чуть выше левого виска шпильку, которую я нашла в кресле. Почему-то Морфей особенно на этом настаивал. Я смотрю на Джеба, одетого как эльф-рыцарь. – Такую штуку я где-то видела. Этот крест – знак элиты. Черные брюки сидят на нем как поношенные джинсы. Сквозь две петли пояса несколько раз продета серебряная цепочка, создавая иллюзию пяти отдельных отрезков. На левом бедре – крест из сверкающих белых бриллиантов. Я провожу пальцами по драгоценным камням. – Ты не просто рыцарь… ты королевский телохранитель. Джеб прижимает мою руку к своему мускулистому бедру. Взгляд у него делается напряженным, как тогда, когда мы обнимались на морском дне. Я высвобождаю руку, и он стискивает зубы. Смутившись, я принимаюсь рассматривать его костюм дальше. На Джебе рубашка с длинными рукавами, из какой-то ткани, прилегающей к телу, – серебристая с вертикальными черными полосами, тонкая и полупрозрачная. Я со страхом ищу старые шрамы и вдруг замечаю, что темные волосы на груди Джеба исчезли. – Ты побрил грудь?.. Он рассматривает полосы на рубашке. – В моей комнате не было зеркала. Это сделала Паутинка после того, как я вымылся. Мне всё равно нужно было побриться. Она сказала, что у эльфов волосы растут только на голове. Только на голове? Я представляю обнаженного Джеба – и Паутинку, которая касается его живота. И не только. – Она видела тебя голым? Он откашливается. – И не только она. В какой-то момент их, наверное, штук тридцать на меня залезло. Я чувствую приступ ревности и сжимаю кулаки. – Тридцать фей трогали тебя без одежды?! – Слушай, остынь. Летающие фасолины не в моем вкусе. Иди сюда, я кое-что хочу тебе показать. Джеб поворачивает меня к зеркалу и становится сзади, положив подбородок мне на макушку и касаясь ладонями моих щек. – Посмотри на свои глаза. Поверх теней бабочек я вижу себя. Я обратила внимание на свой макияж, как только вошла в зал. Феи проделали удивительную работу: он смотрится совершенно естественно. Нижнее веко подведено насыщенной черной тушью, цвета полос на тигриной шкуре. Рисунок напоминает татуировки Морфея, только в женской версии. – Ты все время так выглядела. Я это заметил, как только мы вышли из кроличьей норы на свет, и решил, что у тебя поплыл макияж. Но после купания в море эти полоски никуда не делись. Когда я увидел Морфея без маски, то сообразил… Джеб замолкает; ему как будто нехорошо. Большими пальцами он трет края черного узора. – Они не стираются. Кожа у тебя блестит не от морской соли. Ты становишься похожа на фею с моего рисунка, только в жизни. Я тоже ощущаю дурноту – и тереблю оборки платья. Понятно, отчего осьминорж решил, что я здешняя. – Почему ты ничего не сказал? – Нам было как-то не до того. Я отворачиваюсь от зеркала. – То есть действие проклятия усиливается. – Быстрее, чем ты думаешь. – Джеб проводит руками по моим плечам. – В твоем платье какие-то прорези… что, потом появятся крылья? Его мозолистые пальцы гладят кожу у меня на лопатках. Я молчу. Судя по тому, что мы видели до сих пор, крылья есть не у всех подземцев. Когда я представляю, как из-под моей кожи что-то прорежется, мне становится дурно. Честно говоря, со мной уже произошло столько перемен, что я чувствую себя на взбесившейся карусели. Угрюмое лицо Джеба смотрит на меня из зеркала. – Почему проклятие касается только женщин из вашей семьи? – Алиса была девочкой, – отвечаю я, не в силах отогнать мысль о крыльях. – И только существо женского пола может исправить ее ошибки. – Ошибки, – повторяет Джеб и хмурится еще сильнее. Легонько стиснув мои плечи, он разворачивает меня и пристально смотрит в глаза. – Когда я мылся, Паутинка упомянула о том, как ты осушила море. Но она не назвала это исправлением ошибки. Она сказала, что это было испытание. И знаешь, что еще? Она как будто сожалела, что ты вообще появилась. Что-то тут не складывается. Не нужно больше помогать этому жуку-переростку, пока он не перестанет вилять. – Морфей уже рассказал мне правду. Он объяснил, что именно я должна сделать. И я пересказываю Джебу то, что услышала от Морфея, хотя и умалчиваю об «излиянии» и о спектакле с волшебными шахматными фигурками. – То есть ты просто поверишь ему на слово? – У Морфея благородные побуждения. Его друг в беде. – Перестань приписывать ему человеческие чувства, Эл! – Джеб хлопает ладонью по зеркалу, и бабочки шарахаются, как от испуга. – Этот тип не из нашего мира, не забывай. И он умеет влезать тебе в голову. Я видел, как вы с ним стояли на поляне… ты сама не своя, когда он рядом. При этих словах вспыхивает недавняя обида. – Ты опять? Я, по-твоему, недостаточно разумна, чтобы сама за себя решить? – Это же совсем другое дело. Посмотри, что с тобой происходит! – Но я могу поставить точку, совершив один-единственный поступок. И всё. – Правда? А мне кажется, чем дальше ты заходишь, тем больше становишься на него похожа. – Нет. Ты неправ. Я дергаю одну из своих косичек и жалею, что не могу убедить саму себя с той же легкостью, с какой произношу эти слова. Действительно, чем дольше я здесь нахожусь, тем глубже здешняя магия проникает в мою плоть и кровь. Трудно отрицать и то, что Морфей сродни жгуту, которым перетягивают вены. Джеб упрямо стискивает зубы. – Эл, давай не будем ссориться. Именно этого он и хочет. И я ему не позволю. – Чего ты не позволишь? Он оборачивает волосы, которые я тереблю, вокруг запястья, подтягивает меня ближе и наклоняет голову так, что наши лбы соприкасаются. – Не позволю встать между нами. Все мое тело обмякает и теплеет от грубоватой властности, которая звучит в его голосе. Но у Джеба нет на это никаких прав. – Ты забыл? Между нами уже кое-кто стоит. Ты едешь с Таэлор в Лондон. – Я сделал большую глупость. Решил, что, уехав за океан, смогу контролировать хоть что-то. В груди у меня стягивается узел. Я отступаю на шаг. – Что контролировать? Мою жизнь? Опомнись, пожалуйста! Я не твоя младшая сестричка. И мне надоело, что ты считаешь меня одной из своих обязанностей, чем-то вроде стрижки ногтей и стирки носков! |