Онлайн книга «Такое разное будущее»
|
– Я иду с тобой. – Это бессмысленно. – Я так не считаю. – Послушай, что ты делаешь? – А что ты делаешь? Он постоял, не шевелясь, и вдруг рассмеялся по-своему, почти беззвучно. Взял меня за руку; я упирался, предчувствуя, что он начнет меня разубеждать. – Послушай. – Он понизил голос: – Ты помнишь, зачем нас высадили здесь? – Помню. – «Гея» может и не вернуться. – Я знаю. – Кто-то должен остаться и построить станцию. – Согласен, но почему идти должен ты, а не я? – Потому что я лучше тебя справлюсь с этим делом. На это я не мог ничего возразить. Он снова повернулся ко мне. – Ты пойдешь, – сказал он, – если мне не удастся. Хорошо? – Хорошо, – ответил я, пораженный простотой этого разговора, и добавил: – Я буду держать с тобой связь по радио. Он молча повернул рычаги. Раздалось шипение воздуха, всасываемого внутрь камеры; стрелка манометра лениво приблизилась к крайней черте, несколько раз качнулась около нее и остановилась у края шкалы. Зорин толкнул большие рычаги выходной двери. Она не открылась. Он буркнул что-то и нажал сильнее. Я помог ему. Дверь медленно поддалась. Через щель к нашим ногам посыпался песок. Струя все увеличивалась. Наконец дверь открылась. У выхода образовалась глубокая воронка. Бронекамеру окружали высокие песчаные холмы. Равнина, залитая холодным светом далекого солнца А Центавра, была мертва и тиха; она была похожа на потрескавшуюся мозаику, выложенную из угля и серебра. Зорин слегка приподнял правую руку, сказал «пока» и исчез из глаз так быстро, что я не успел рассмотреть, в каком направлении он двинулся. Я выглянул в открытую дверь и только теперь увидел его: он был уже в нескольких десятках метров; шел, утопая в песке почти до колен, и при каждом шаге сыпучий песок как бы окатывал его ноги. Я огляделся, пытаясь увидеть вдали сводчатую крышу атомного агрегата, рядом с которым помещался ангар автоматов, и вздрогнул. В темноте сверкнула короткая вспышка, за ней – послабее – другая, третья, четвертая. Метеориты. Энергия удара воспламеняла их. Я стоял неподвижно, горизонт сверкал. Зорин был уже таким маленьким, что я мог бы закрыть его фигуру вытянутым пальцем. – Как ты там? – спросил я в микрофон, чтобы сказать хоть что-нибудь. – Как в сиропе, – сейчас же ответил он. Я умолк. Вспышки появлялись то здесь, то там – казалось, какие-то невидимые существа подают друг другу световые сигналы. Вдруг я сообразил, что стою под открытым небом. Это было бессмысленно: если уж подвергаться опасности, надо было идти с Зориным. Я вошел в шлюз и потерял его из виду. Подняв руку, оперся о притолоку: так можно было следить за циферблатом и смотреть на горизонт через полуоткрытую дверь. Вспышки продолжались. Секундная стрелка передвигалась по циферблату, как обессилевшее насекомое. Я ждал. «Еще три минуты», – подсчитал я в уме и громко спросил: – Идешь? – Иду. Эти вопросы и ответы повторялись. Вдруг я увидел вдали две вспышки и услышал слабый стон. – Зорин! – Ничего, ничего, – ответил он сдавленным голосом. Я вздохнул облегченно: метеорит не попал в него, иначе он погиб бы на месте. «Идешь?» – хотел спросить я, но дыхание перехватило. В наушниках слышался страшный треск. – Пусти же… – невнятно бормотал Зорин, – зачем ты держишь? Ну… – С кем ты говоришь? – спросил я, чувствуя, что волосы у меня поднимаются дыбом. Он не отвечал. Было слышно его срывающееся дыхание, будто он силился поднять что-то. Одним прыжком я выскочил наружу. Равнина, залитая косым холодным светом, была мертва и пуста. Я сообразил, что Зорин находится где-то в трехстах пятидесяти – четырехстах метрах, но видел только зубчатые скалы, холмы, длинные тени… больше ничего. – Зорин! – закричал я так, что у меня зазвенело в ушах. – Иду, иду, – ответил он тем же сдавленным голосом. Вдруг песок в одном месте вздрогнул, зашевелился, серебристая фигура вынырнула из него, выпрямилась и медленно двинулась вперед. «Он упал, – подумал я. – Но с кем он говорил?» Решив задать этот вопрос после, я вернулся внутрь шлюза. Вдруг в наушниках послышался голос Зорина: – Я дошел. Он бормотал что-то, видимо, копаясь в песке, засыпавшем вход в ангар. – Начинаю действовать, – минуту спустя сказал он. Работа затянулась дольше, чем я предполагал: полчаса по секундомеру, а если судить по напряжению моих нервов – целую вечность. Наконец он сказал: – Кончено. Теперь они будут послушны, как кролики. Я возвращаюсь. Мне показалось, что вспышки участились, – впрочем, может быть, только показалось. Несколько раз под ногами вздрогнула почва. Эта дрожь, на которую мы в камере уже не обращали внимания, заставила мое сердце учащенно забиться. Зорин возвращался удивительно медленно, медленнее, чем шел туда, но в наушниках слышалось тяжелое дыхание, словно он бежал. Теряя терпение, я несколько раз в волнении выходил за дверь. Белый диск солнца А Центавра приближался к скалистому горизонту. Ночь подходила к концу. Вскоре метеоритный дождь должен был усилиться. – Что ты медлишь? – закричал я наконец. Он ничего не ответил, но дышал по-прежнему тяжело. Я не мог понять почему – ходьба не могла так измотать, особенно его. Вдруг он появился в двери и поспешно, но как-то неуверенно вошел в шлюз. Закрыв за собой дверь, сказал: – Войди внутрь. – Я подожду… – начал я. Он резко оборвал меня: – Войди внутрь! Я сейчас приду. Я подчинился. Сняв скафандр в шлюзе, он через минуту вошел в кабину. Медленно подошел к столу, над которым висела лампа, поднял руки к глазам, растопырил пальцы и что-то пробормотал. Его широкая спина была как-то неестественно согнута, и в этом было что-то страшное. – Что с тобой?.. – прошептал я. Он оперся о ручку кресла и глухо ответил: – Плохо вижу. – Почему?! Метеорит?.. – Нет. Я упал. – И что? – Споткнулся о тот разбитый автомат… – Говори же! – Кажется, у него контейнер… понимаешь… атомное сердце было расплющено. – И ты упал на него?! – в ужасе закричал я. Он кивнул. – Присоски, понимаешь… магнитные присоски сапог приросли к металлу, я никак не мог освободиться… Ко мне возвращалось спокойствие. Ум был охвачен страшным холодом, но в голове стало яснее. Я знал: надо действовать немедленно. Метеорит ударил в автомат с такой точностью, что разбил его атомное сердце, и Зорин, споткнувшись, упал всем телом на обломки, излучающие мощную радиацию. |