Книга Венец демона, страница 72 – Джеймс Роллинс

Ее побледневшее лицо выдавало, что она явно не в восторге от того, что придется лезть так глубоко под землю.

Следующая тирада Сласки ее не утешила:

– До многих участков шахты не добраться – их завалило или затопило.

– Затопило? – Кэт нахмурилась.

– Да, при разработке наткнулись на грунтовые воды. На нижних уровнях полно подземных озер.

Теперь и Кэт разделяла опасения Элены.

Чем дальше, тем лучше.

– Туристический маршрут составляет около четырех километров. На самом деле туннели простираются больше, чем на четыре сотни километров, – добил Сласки. Он положил руку на карту. – Это всего лишь один процент.

Монк вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Да уж. Подбодрили так подбодрили.

Элена покачала головой.

– Немного же шансов, что мы обнаружим место, где Смитсон нашел янтарный артефакт…

– Причем Смитсон мог найти его вообще в соседней шахте, – буркнул Сэм и зевнул. – Или еще где-нибудь.

Кэт не желала терять надежду. Сласки ее поддержал.

– Туристы съезжались в Величку уже в восемнадцатом столетии. Здесь рабочие терпели их вторжение, а на других шахтах – нет.

– Ладно, если с шахтой мы не ошиблись, где нам искать? – спросила Элена. – Сколько там камер?

– Около двух тысяч.

Кэт прикрыла глаза, ошеломленная размерами соляной шахты. Ей не давало покоя чувство, что она не заметила что-то важное. То же самое Брайант ощущала в Гданьске.

Что я упускаю?

Сласки махнул рукой на ворох карт на столе.

– Как видите, все туннели и камеры пронумерованы или имеют названия. От первых, что почти у поверхности, до самых глубоких. Если б только ваш мистер Смитсон оставил хоть какой-то намек, где искать…

Кэт резко выпрямилась. Все повернулись к ней.

Неужели?

– Милая, что с твоим лицом? – Монк пристально посмотрел на нее.

Кэт достала телефон и пролистала фотографии, которые прислал Пейнтер. Он сделал их в Замке в склепе Смитсона. Перед тем как приземлиться в Гданьске, она быстро просмотрела их. Директор был уверен, что там спрятана какая-то подсказка. Змея, камень и крылатое насекомое…

Пока они летели в Краков, Кэт еще подумала о ракушке, которая была вырезана вместе с предыдущими тремя символами. Она покрутила так и эдак мысль о том, что Смитсон указывал на соляную шахту – залежи соли образовались после того, как пересох древний океан Тетис.

Нет, слишком сложно. А даже если догадка верна, им это никак не поможет. Они уже обнаружили имя Смитсона в списках посетителей.

Когда Сласки сказал о двух тысячах пронумерованных камер, Кэт вспомнила о загадке надгробия – ошибке в дате, которая и удивила, и озадачила историков.

Она нашла фото надписи, выгравированной на мраморной плите.

– Посмотрите-ка. – Кэт зачитала вслух последние три строчки о смерти Смитсона: – «…скончавшийся в Генуе двадцать шестого июня тысяча восемьсот двадцать девятого года в возрасте семидесяти пяти лет».

– И что? – спросил Сэм.

Элена, конечно, сразу сообразила. Она сняла очки, глаза у нее округлились.

– Здесь ошибка! Дата смерти верна, но ведь Джеймс Смитсон родился пятого июня тысяча семьсот шестьдесят пятого!

Монк сосчитал в уме.

– Выходит, он умер всего в шестьдесят четыре, а не в семьдесят пять.

– Одиннадцать лет разницы. И что это значит? – Сэм нахмурился.

– Надеюсь, что очень многое! – заявила Кэт. – Историков сильно смутило, что любимый племянник Смитсона так ошибся, когда заказывал надгробие. Но что, если дядя поручил ему написать именно так и он же велел вырезать на гробнице змею, камень и осу?

– Вполне может быть, – кивнул Монк.

Кэт повернулась к Сласки.

– Вы сказали, что к закрытию шахты в ней насчитывалось больше двух тысяч камер. Думается мне, когда Смитсон сюда приезжал, их было ненамного меньше. Сотни на две, примерно так?

– Так.

Монк понял, к чему она клонит.

– Кэт, ты считаешь, что Смитсон указал на надгробии номер камеры? Что-то типа адреса, по которому можно отыскать то место, где он обнаружил артефакт?

– Если отнять семьдесят пять лет от года смерти, выйдет тысяча семьсот пятьдесят четвертый – как нам известно, это вовсе не год рождения Смитсона.

Элена проговорила севшим от волнения голосом:

– Вдруг это номер туннеля или камеры?

Все они повернулись к Сласки.

– Покажите нам карту. Есть там камера под номером тысяча семьсот пятьдесят четыре?

– Конечно. – Профессор придвинул к себе ноутбук. – У меня вся информация по полочкам разложена. Одну минуту…

Он пощелкал мышкой, затем отступил. На экране появилась знакомая карта.

– Вы нам ее уже показывали, – сказала Элена. – В Гданьске.

– Да-да, это карта, которую нарисовал Вильгельм Гондиус. Я лишь выделил камеру номер тысяча семьсот пятьдесят четыре.

Он склонился, чтобы прочесть заметку на полях карты, сделанную от руки.

– У этой камеры есть название. И неудивительно.

– Какое название? – спросил Сэм.

– Kaplica Muszli. По-польски это значит «Часовня-раковина».

Кэт охнула.

Сласки увеличил выделенную область.

– Смотрите, я же говорю, вполне понятно, почему ее так назвали.

Формы камеры точь-в-точь напоминали морскую ракушку.

– Вот мы и нашли, – пробормотала Кэт.

Сэм скептически пожал плечами.

– Зачем шахтерам рыть камеру такой странной формы? Какой в этом смысл?

Сласки пожал плечами в ответ.

– Когда спустимся, поймете.

– Тогда пойдемте, – сказала Кэт. – Уже второй час. Эта их месса, наверное, уже закончилась.

Сласки всплеснул руками.

– Подождите! На карте камера выглядит совсем маленькой, но на самом деле она огромная, целый квадратный километр. И бо́льшая ее часть лежит в руинах.

– Почему в руинах? – поинтересовалась Брайант, думая, может ли обрушение быть связано с тем, что там выпустили на волю.