Книга Ореховый лес, страница 59 – Мелисса Алберт

– Спасибо, – я вытащила из кармана руку, чтобы попрощаться.

Он взял было мою руку в свою – и вскрикнул, отдергиваясь, как будто я его укусила.

– Что? Что такое? – испугалась я. Он поднес пальцы ко рту и дул на них, не сводя с меня глаз. Вернее, с моих рук.

– Черт, – сказал он. – Ты сама персонаж, да?

– А? – я взглянула на свои руки – и задохнулась.

Они были мертвенно-белые, как ткань дешевого свадебного платья. Такие бледные, что даже казались голубоватыми. А ногти стали прозрачными, как куски льда.

– Какого хрена? – воскликнула я, отпрыгивая, будто можно было убежать от собственных рук.

– Не хочу показаться грубым, госпожа! – Мужчина тем временем пятился назад, заодно отвешивая поклоны. – Я вовсе не собирался вмешиваться. Счастливого путешествия вам!

– Подожди! – крикнула я, выбрасывая руку вперед. Он замер на месте, как будто я могла поразить его ледяным лучом. И по всему, что я о себе знала, я это действительно могла.

– Мне нужны перчатки, – сказала я.

Он помедлил, потом сунул руки в карманы куртки и вытащил оттуда пару кожаных перчаток. Скатав их в один комок, он швырнул перчатки мне – и бросился бежать.

Я поймала кожаный сверток на лету и развернула. Перчатки были мне велики и пахли дешевым шоколадом, но я все равно почувствовала себя лучше, когда белые пальцы скрылись с глаз. Сердце мое сжалось – я вспомнила историю, которую Финч рассказывал за ужином: Трижды-Алиса проглотила лед, и это превратило ее – меня – в ледяную зомби. Огненное прикосновение Катерины на остановке, то ужасное ощущение – его виновницей была я, а не она. Просто прикосновение к ней, прикосновение к Сопределью пробудило во мне эту силу.

Думать обо всем этом сразу было невыносимо – слишком много, слишком страшно. Так что я просто пошла в направлении, которое мне указали.

Моя дорога проходила мимо избушки, построенной между двумя огромными деревьями. На крылечке сидел старик, внимательно глядя на меня издалека. Он прижимал к уху что-то непонятное. Я кивнула ему, поглубже заталкивая в карманы свои руки в перчатках.

Штука в его руке запищала и извергла поток бессмыслицы. Зеленый, паленый, соленый. Ухо, глухо, невезуха. Токио алебастр красный. Король королева курица.

– Это у вас что… радиоприемник?

Старик что-то пробурчал и начал писать на куске грубой бумаги. Писал он шариковой ручкой Bic.

– С кем вы разговариваете? – снова попробовала я завязать разговор. Он не потрудился ответить, и я отвернулась.

– С любым, кто меня слушает, – сказал он мне в спину. – В этом мире или в другом.

– И как, нашлись такие?

Радио снова кашлянуло и выдало серию звуков, которую производил, кажется, женский голос. Это было похоже на вокальные упражнения.

– Слышно очень многое, – пробормотал старик. – Но собеседников пока нет.

– Счастливого путешествия, – сказала я ему, думая, что это здешнее вежливое прощание. Старик странно на меня взглянул и вернулся к своему приемнику.

Свет начал меняться, становясь коньячно-желтым; острые тени удлинились. Широкая дорога перешла в пешеходную тропку, и на ней я едва не столкнулась с высоким мужчиной в черном. У него было красивое, полное энергии лицо, от висков до кончика носа покрытое татуировками. А еще от него исходила вонь… ужасная и почему-то знакомая.

Он, несомненно, был персонажем. Это ощущение исходило от него, как низкий гул. Я смотрела прямо перед собой, от прилива адреналина зудели пальцы.

– Счастливого путешествия, – сказал он.

Я кивнула и попробовала было с ним разойтись, но он перехватил меня за руку. И раньше, чем я успела вырваться, стянул с меня перчатку. Я застыла: лед поднялся выше. Неземная белизна теперь дотянулась мне до запястий.

– Привет, персонажик, – ухмыльнулся татуированный. Зубы, открывшиеся в улыбке, были тонкими и острыми, как иглы.

И тут я узнала его запах – вонь гниющего мяса и запустения с дикой зеленой сердцевиной. Этот запах я уже встречала в предыдущей жизни. Именно он отравлял квартиру Гарольда в день, когда я вернулась из школы и обнаружила пропажу своей матери. И вот передо мной стоял ее похититель.

Вересковый король. Это имя всплыло из глубины моей памяти, как смутный шепот в телефонной трубке. Сопределье открывало мне свои секреты. Секреты, которые я уже знала, потому что была его частью.

– Ты, – выговорила я.

– Отличное начало, – отозвался он. – Что – я?

– Ты забрал ее. Эллу Прозерпину. Где она?

Он по-детски надул губы, взгляд его затуманился.

– Элла, Элла, Элла… Не помню такого имени.

Всякий раз, как ее имя выходило из его губ, мои руки пульсировали ледяным холодом.

– Это было в Нью-Йорке, по ту сторону Леса-на-Полпути. Ты забрал ее и оставил для меня послание – страницу из «Историй Сопредельных земель».

Глаза его мгновенно сфокусировались.

– О, да, помню ее. Элла Прозерпина, воровка. А ты, значит, и есть малютка-персонаж, которую она украла. – На какой-то миг, не более, он показался озабоченным. – Но что ты здесь делаешь? У Катерины были на тебя планы в Лесу-на-Полпути.

– Я спрашиваю про Эллу. Где она? Что ты с ней сделал?

– Трудно запомнить то, что происходит в другом мире, тебе не кажется? – он снова показал свои игольно-острые зубы, весь набор сразу. – Но что бы я ни сделал, уверяю тебя, ей это понравилось. Тот мир – отличное место для развлечений.

Я бросилась на него и вцепилась ледяной рукой ему в шею.

Он со свистом втянул воздух. Под моей рукой стремительно образовалась корка инея, распространяясь ему по шее, заползая в открытый рот.

Мне хотелось знать, что случится, если я не остановлюсь. И само это желание так испугало меня, что я опустила руку, тяжело дыша. Ох, как я была холодна. Руки у меня заледенели до самых локтей. Я прижала их к бокам, как сломанные крылья.

– Что ты сделал с моей матерью? – медленно повторила я, чтобы он точно расслышал.

Побелевшие татуировки на его лице снова начинали темнеть, медленно нагреваясь. Потирая шею, он оскалил на меня зубы.

– Я тебе ни слова не скажу, как ты ни старайся. Я не помню, что я там делал. Почти ничего. Хотя вот ее саму я помню, да, – он поежился от удовольствия. – Элла Прозерпина. У нее кровь поет. Ее кровь, кровь ее отца – одна и та же. Один раз услышишь – никогда не забудешь.

Ее отец… Отец Эллы. Кожа моя примерзла к костям. Отец Эллы умер в Виллидже до ее рождения, оставив Алтею беременной вдовой. Предположительно, его убил неизвестный наркоман.

Или кто-то еще похуже. Тупой, как акула, и вечно голодный, умеющий следовать за запахом крови своей жертвы, теперь текущей в жилах ее дочери…