Онлайн книга «Просто вместе»
|
С ума сойти до чего увлекательно. Дверь открыл Франк. - Я к Камилле. - В конце коридора… Потом он закрылся у себя в комнате, и она была ему благодарна за проявленную в кои веки раз тактичность… Оба они чувствовали себя неловко, но по разным причинам. Вранье. Причина была одна и та же: страх. Ситуацию спас он: - Ну что… Начнем? У тебя есть ширма? Хоть что-нибудь? Она возблагодарила Небо. - Видишь? Я натопила. Ты не замерзнешь… - Потрясный камин! - Черт, мне кажется, что я попал в кабинет врача, меня это нервирует. Я… Трусы тоже снимать? - Если хочешь, можешь не снимать… - Но, если сниму, будет лучше… - Да. Но я в любом случае всегда начинаю со спины… - Вот же непруха! Уверен, у меня там полно прыщей… - Не беспокойся на этот счет; поработаешь голый по пояс на свежем воздухе, и они исчезнут - даже прежде, чем ты успеешь разгрузить первую машину навоза… - Знаешь, из тебя бы вышел первоклассный косметолог. - Может быть… Давай, выходи и садись вот сюда. - Ты бы хоть у окна меня посадила, что ли… Все было бы развлечение… - Не я решаю. - А кто же? - Свет. И не жалуйся, потом тебе придется все время стоять… - Долго? - Пока не упадешь… - Уверен, ты сдашься первой. - Угу… - буркнула Камилла. Она хотела сказать: «Это вряд ли…» Она начала с серии набросков, кружа вокруг него. Дурнота отступила, в руке появилась легкость. А вот он чувствовал себя все скованнее. Когда Камилла подходила слишком близко, закрывал глаза. Были ли у него прыщи? Камилла не заметила. Она видела напряженные мышцы, усталые плечи, шейные позвонки, выступавшие под кожей, когда он наклонял голову, позвоночник, напоминающий изъязвленный временем горный кряж, его нервозность, выступающие челюсти и скулы. Синяки под глазами, форму черепа, впалую грудь, худые руки с темными точками - следами уколов. Прозрачная кожа, синие прожилки вен, следы, оставленные жизнью на его теле. Да. Именно это она подмечала в первую очередь: печать бездны, следы гусениц огромного невидимого танка и невозможную, немыслимую застенчивость. Примерно через час он спросил, можно ли ему почитать. - Да. Пока я тебя приручаю… - А ты… ты разве еще не начала? - Нет. - Ладно. Ты ничего не имеешь против чтения вслух? - Давай… Он раскрыл книгу. Я чувствую, что отец и мать реагируют на меня на уровне инстинкта (не разума!). Они не уверены, что хотят видеть меня у себя, - так человек сомневается, стоит ли пускать в дом собаку. Лапы вечно грязные, да и кудлат ужасно. Он всем причинит неудобство. И лает слишком громко. Одним словом, грязное животное. Так-то оно так, но ведь у зверя человеческая история, у пса - пусть он всего лишь пес - человеческая душа. Тонкая душа, чувствующая, что думают о ней окружающие, тогда как обычная собака на это не способна. Да ведь этот пес - сын нашего отца, но его так часто выпускали на улицу что он, сам того не желая, стал очень злым. Ну так что же! Отец давно забыл эту деталь, так зачем о ней говорить… Он откашлялся. Ес… Ох, извини… Естественно, пес сожалеет, что притащился сюда; на пустыре его одиночество было менее тяжким, чем в этом доме, несмотря на все их любезности. Животное явилось с визитом, дав слабину. Надеюсь, мне простят этот ложный шаг, я же, со своей стороны, постараюсь… - Стоп,-скомандовала Камилла. - Довольно. Остановись, пожалуйста. Хватит. - Тебе мешает? - Да. - Прости. - Все. Теперь я тебя знаю… Камилла захлопнула блокнот, и к горлу снова подступила тошнота. Она задрала подбородок и запрокинула голову назад. - Все в порядке? - … - Так… Ты повернешься ко мне лицом, сядешь на стул, расставишь ноги и положишь руки вот так… - Уверена, что мне стоит раздвигать ноги? - Да. А руку… ты… Согни ее в запястье, а пальцы держи расслабленными… Подожди… Не шевелись… Она порылась в своих вещах и показала ему репродукцию картины Энгра [66] . - Вот так… - Кто этот толстяк? - Луи-Франсуа Бертен. - Кто он? - Будда буржуазии - сытый, богатый, торжествующий… Это не моя характеристика - так написал о нем Мане… Изумительно точно, согласен? - Хочешь, чтобы я принял такую же позу? - Да. - Ну… Ладно… Расставить так расставить… - Эй… Оставь в покое свою пиписку… Вот так… Меня твой прибор не интересует… - успокоила его Камилла, листая свои наброски. - На, посмотри. Вот он какой… - Ох! Одним коротким словечком он выразил разочарование и растроганную нежность… Камилла села, положила планшетку на колени, встала, подошла к мольберту… Ничего не получается… Она занервничала, обругала себя последними словами, прекрасно сознавая, что просто пытается оттолкнуть от себя пустоту, сделать шаг назад от края пропасти. В конце концов она поставила лист вертикально и решила сесть на одном уровне со своим натурщиком. Наконец решилась, набрала в грудь воздуху и тут же разочарованно крякнула: сангины в коробе не было. Графит, перо, сепия, А модель ясно дала понять - только сангина. Она оторвала локоть от стола. Рука повисла в пустоте. Пальцы дрожали. - Главное - не двигайся. Сейчас вернусь. Она кинулась на кухню, нашла бутылку джина и утопила свой страх. Постояла с закрытыми глазами, держась за край раковины. Так… Еще глоток… На дорожку… Когда она вернулась, он поднял на нее глаза и улыбнулся. Он знал. Эти люди всегда узнают друг друга. Даже самые униженные и смирившиеся. Это как зонд… Или радар. Деликатное участие, отпущение грехов… |