Онлайн книга «Послемрак»
|
– Вон тот «рабухо» [3] , – говорит Каору. – «Рабухо»? – «Лав-отель». Ну, для парочек… Секс-ночлежка, короче говоря. Видишь, неоновые буквы – «Альфавиль»? Нам туда. Услыхав это название, Мари вдруг смотрит Каору в лицо. – «Альфавиль»? – Да ты не бойся, место не стремное. Я там менеджером работаю. – И там же – раненая девушка? Каору на ходу оборачивается: – Ага. Извини, что так запутанно… – А Такахаси тоже здесь? – Не, он не здесь. В соседнем доме, в подвале, репетирует до утра. Во жизнь у студентов! Сплошная лафа… Парочка заходит в гостиницу «Альфавиль». Вестибюль оборудован так, чтобы посетители сами выбирали номер по фотографиям на стене, нажимали его на пульте и автоматически получали ключ. И сразу же на лифте поднимались в комнату. Ни с кем не нужно встречаться взглядами и о чем-либо говорить. Два режима оплаты: «за отдых» и «за ночлег». Тускло-голубоватый свет. Мари с удивлением озирается, Каору машет рукой консьержке за конторкой в дальнем углу. – Небось, ни разу в таких местах не бывала? – говорит Каору. – Нет… Никогда. – Ну что ж. Какого только бизнеса на свете не встретишь. Они садятся в лифт, поднимаются на четвертый этаж. Проходят по коротенькому узкому коридору и останавливаются перед дверью с номером «404». Каору тихонько стучит, дверь приоткрывается. В щель с опаской выглядывает молодая девица с огненно-рыжей шевелюрой. Худая как щепка, бледная как стена. Безразмерная розовая майка, дырявые джинсы. Огромные кольца в ушах. – А, Каору-сан… Ну слава богу! Где же вы ходите, заждались вас уже… – Ну? Как она? – спрашивает Каору. – Пока все так же. – Кровь остановили? – Да вроде. С грехом пополам. Все салфетки на тампоны извели… Каору пропускает Мари в номер, закрывает дверь. Кроме рыжей девицы, в комнате оказывается еще одна горничная. Миниатюрная, с черными волосами, собранными на затылке, драит шваброй пол. Каору знакомит девушек. – Это Мари-сан. Ну, которая по-китайски говорит. А это Кашка. Странное имечко, но так уж предки назвали… Давно у нас работает. – Здрасьте! – улыбается Кашка. – Очень приятно, – кивает Мари. – А со шваброй – Букашка. Это уже кличка, правда. Но все ее только так и зовут. – Пардон… Имя пришлось выкинуть на фиг. Так получилось, – говорит Букашка на грубоватом кансайском диалекте. Она старше Кашки на несколько лет. – Добрый вечер, – кивает Мари. Окон в номере нет, и атмосфера довольно казенная. Для такой крохотной комнаты и кровать, и телевизор кажутся непропорционально большими. В дальнему углу на полу, подтянув колени к горлу, лежит голая девушка. Кутаясь в банное полотенце, она прижимает ладони к лицу и беззвучно плачет. Вокруг разбросаны окровавленные салфетки. Простыни на кровати в бурых пятнах. Торшер у кровати опрокинут. На столике – початая бутылка пива. С одним стаканом. Телевизор включен. На экране какие-то комики кого-то веселят. Невидимая аудитория то и дело хохочет. Каору берет пульт и выключает телевизор. – Ох и здорово он ее… – говорит она. – Кто? Ее мужчина? – уточняет Мари. – Почти… Ее клиент, то бишь. – Значит, она проститутка? – Ну да. А по улицам заполночь всякая дрянь так и шастает, – продолжает Каору. – Кого только не подцепишь! То жулик на деньги кинет, то извращенец всякую дрянь выполнять заставит… Мари задумчиво покусывает губу. – И что же, она только по-китайски разговаривает? – На японском только пять-шесть слов понимает. А полицию вызывать нельзя. Как пить дать – нелегалка. Да и у нас с полицией объясняться, мягко скажем, времени нету… Мари снимает с плеча сумку, ставит на столик, подходит к девушке на полу. Наклоняется над ней и, задержав дыхание, спрашивает по-китайски: – Что с вами? То ли оттого, что не слышит, то ли еще почему, – девушка не отвечает. Только всхлипывает, содрогаясь всем телом. Каору сочувственно качает головой: – Это у нее шок. От боли. Ох, и намучилась, поди… Мари снова обращается к девушке: – Вы приехали из Китая? Нет ответа. – Не волнуйтесь, мы не из полиции… Снова молчание. – Вас избил мужчина? Девушка наконец кивает: волна длинных черных волос едва заметно подрагивает. Набравшись терпения, Мари продолжает, мягко повторяя вопросы по несколько раз. Каору, скрестив руки на груди, с тревогой ждет результатов. Кашка с Букашкой в четыре руки наводят порядок. Собирают окровавленные салфетки в мусорный мешок. Стаскивают с кровати грязные простыни, меняют полотенца в ванной. Подымают с пола торшер, уносят пивную бутылку. Проверяют комплектность вещей, прибирают в ванной. Видно, уже давно работают в паре: движения слаженные, ни секунды впустую. Мари в углу все возится с пострадавшей. Слыша родную речь, та медленно приходит в себя. Хоть и обрывочно, начинает отвечать по-китайски. До ужаса тихим голосом. Наклонившись над нею, Мари внимательно прислушивается и кивает. Да изредка подбадривает какими-нибудь словами. Каору легонько хлопает Мари по спине. – Слушай, ты извини, но этот номер нужно сдавать новым клиентам. А девчонку мы сейчас отведем вниз, в подсобку. Пойдешь с нами? – Да, но… Она же совсем раздета. Говорит, что все ее веши тот мужчина забрал с собой. Вообще все – от босоножек до трусов. Каору качает головой: – Это чтобы в полицию не сразу доложили. Совсем гнилой оказался, подонок… Она открывает шкаф, достает легкий банный халатик и передает Мари. – Для начала пускай наденет вот это. Немного оклемавшись, девушка с трудом поднимается, разматывает полотенце, остается совсем нагишом – и, покачиваясь из стороны в сторону, закутывается в халатик. Мари, вдруг смутившись, отводит глаза. Миниатюрное, очень красивое тело. Высокая, упругая грудь. Гладкая кожа. Легкая тень волос на лобке. С Мари китаянка примерно одного возраста. В ней еще осталась угловатость маленькой девочки. На ногах еле стоит. Каору обнимает ее за плечи, выводит из номера и увозит вниз на служебном лифте. Мари берет сумку и спускается следом. Кашка с Букашкой продолжают уборку. |