Онлайн книга «Страна Чудес без тормозов и Конец Света»
|
– Ну, и... что же это за мир? – очень тихо спросил я. – Я тебе уже рассказывал, – ответил Профессор. -очень спокойный. Ведь ты сам создал его для себя. Попав туда, ты вернешься к себе. Там есть все – и в то же время нет ничего. Ты можешь вообразить такой мир? – Нет... Не могу. – И тем не менее, его создало твое сознание. А это случается далеко не с каждым. Другие обречены на вечные скитания в бессвязных, противоречивых мирах, в полном Хаосе. Но у тебя не так. Ты идеально подходишь для бессмертия. – Так когда же наступит переход в другой мир? – спросила толстушка. Профессор посмотрел на часы. Я тоже. Шесть двадцать пять. Уже рассвело. Людям уже разнесли утренние газеты. – Через двадцать девять часов тридцать пять минут, – сообщил Профессор. – Плюс-минус минут сорок пять. Для простоты отсчета я установил время так, чтобы это случилось в полдень. Завтра в полдень. Для простоты отсчета? Я покачал головой. Хлебнул виски, но ничего не почувствовал. Ни вкуса, ни запаха. Желудок словно окаменел. – И что ты теперь собираешься делать? – спросила толстушка, положив руку на мое колено. – Не знаю, – ответил я. – Для начала – выбраться отсюда. Не сидеть же здесь до скончания века. Выберусь – там и подумаю. – Может, еще что-нибудь объяснить? – спросил Профессор. – Да нет... – ответил я. – Спасибо. – Ты очень зол на меня? – Есть немного, – признался я. – Да что толку? Все так неожиданно, что я не успел как следует переварить. Наверно, чуть позже я бы рассвирепел. Но, видимо, уже не успею... – Если честно, я не хотел объяснять тебе все так подробно. Наверное, такие вещи лучше не знать заранее. По крайней мере, тебе было бы легче. Но пойми: ты ведь не умрешь. Твое сознание будет жить вечно! – Какая разница, – пожал я плечами. – Я же сам попросил рассказать. Все-таки это мояжизнь. И уж если ее выключают, я не хочу, чтобы кто-то щелкал рубильником втайне от меня. Дальше я уже сам о себе позабочусь. Где тут выход? – Выход? – Ну, отсюда же есть какой-то выход? – Есть, но далеко, и по дороге – гнездо жаббервогов... – Ну и ладно. Чего мне теперь бояться! – Ну, смотри. Спустишься со скалы к воде. Вода уже унялась, можно спокойно плыть. Поплывешь на юго-юго-запад. Я тебе посвечу. Когда доплывешь, увидишь в скале нору. Через эту нору доберешься до канализационной шахты. А уже через шахту выйдешь к тоннелю метро. – Метро? – Да. Линия Гиндза, аккурат между Аояма-иттемэ и Гайэнмаэ [68]. – Но почему метро? – Тоннели метро – вотчина жаббервогов. Днем еще ничего, но с наступлением ночи эти упыри хозяйничают даже на станциях. Чем больше новых веток метро люди прокапывают под городом, тем вольготнее эти твари чувствуют себя у нас под ногами. Как будто проходы в земле роются специально для них. То и дело нападают на служащих метро и обгладывают их до костей. – А почему об этом никто не слышал? – Если об этом объявить официально, начнутся страшные вещи. Кто тогда захочет работать в метро? И кто станет им пользоваться?.. Само собой, те, кому следует, в курсе – потому и строят стены потолще, замуровывают все дыры, заботятся о ярком освещении и, вообще, держатся начеку. Но все их усилия напрасны. Жаббервогам это как слону дробина. Эти гады живо проломят любую стену и перегрызут любой кабель. – А где, судя по карте, мы находимся сейчас? – Сейчас? Э-э... Примерно под храмом Мэйдзи. Ну, может, чуть ближе к Омотэсандо [69]. Я сам представляю довольно смутно. Но все равно другого выхода нет. Дорога местами очень узкая, все время петляет; придется помучиться какое-то время, но, во всяком случае, не заблудишься. – Прямо отсюда ты будешь двигаться в направлении Сэндагая. Имей в виду, что гнездо жаббервогов будет примерно под Национальным стадионом. Там дорога побежит направо, под бейсбольное поле Дзингу, а потом под Картинную галерею, и на линии Гиндза ты выйдешь на бульвар Аояма. Вся дорога займет часа два. Уловил? – В общем, да. – Гнездо жаббервогов постарайся пройти как можно быстрее. Это самое опасное место, их там уйма. На путях гляди в оба: высокое напряжение и каждую минуту проносятся поезда. Ты попадаешь в самый час пик. Было бы досадно столько преодолеть, а потом угодить под поезд. – Хорошо. Буду глядеть в оба, – ответил я. – А вы-то как же? – Я вывихнул ногу. К тому же наверху мне не уйти от Системы и кракеров. Так что я пока отсижусь, здесь меня никто не достанет. Хорошо, что вы принесли еду. Ем я мало, на этом запасе протяну дня три-четыре. Так что иди первым, за меня не беспокойся. – А как быть с излучателями? Чтобы выбраться, нам нужны два. Но тогда вы останетесь без защиты. – Забирай с собой внучку, – ответил Профессор. – Она проводит тебя и вернется за мной. – Да, конечно, – отозвалась толстушка. – А если с ней что-нибудь случится? Вдруг догонят? – Не догонят, – сказала она. – Ты не смотри, что она маленькая. Многим взрослым даст фору. Я за нее спокоен. В крайнем случае, я не пропаду. Были бы вода, батарейка и проволока – примитивный отпугиватель я как-нибудь смастерю. Конечно, не очень мощный, но я эти места знаю, уж как-нибудь прорвусь. Ты уже заметил, что я везде разбрасывал проволочки? Жаббервоги их не выносят. Минут на пятнадцать-двадцать это их выбивает из колеи. – Какие проволочки? Скрепки? – Да-да. Скрепки лучше всего. Дешевые, места не занимают места, намагничиваются сразу. И бусы из них легко изготовить. Скрепки – идеальное сырье. Я сунул руку в карман ветровки, вытащил пригоршню скрепок и протянул ему. Этого хватит? – Ух ты! – восхитился Профессор. – Ты меня просто спасаешь. А то я пока сюда шел, почти все разбросал. Все-таки ты смышленый парень... Эх, жалко, что все так вышло. Такая голова! – Ну что, дед, мы пошли? – спросила толстушка. – Времени мало. – Береги себя, – сказал старик. – Сама знаешь: жаббервогам палец в рот не клади. – Не волнуйся. Я скоро вернусь, – пообещала она и чмокнула деда в лоб. – Поверь, я действительно страшно раскаиваюсь в том, что сделал с тобой, – произнес Профессор. – Если б я мог поменяться с тобой местами, я бы не колебался. Все-таки я прожил свою жизнь и вполне ею доволен. А тебе, конечно, рановато... Тем более, что все это так вдруг... Ты и подготовиться не успел. И, наверное, много чего недоделал в этом мире. |