Книга Королевская кровь. Книга 7, страница 121 – Ирина Котова

Время тянулось невыносимо медленно, а резерв уходил с удручающей скоростью. Макс потушил Светлячки и остался в кромешной тьме – даже такая кроха силы позволит выиграть еще с десяток секунд. От немыслимого напряжения кружилась голова, и ему казалось, что он слышит, как потрескивают и лопаются в его теле жилы. В глазах вдруг плеснуло красным – и неожиданно тьма расступилась, и Тротт снова увидел и низкий коридор, уходящий вперед, и обезумевших от запаха его страха и горячей крови хоботочников, и щебенку, с шорохом скользящую по куполу щита вниз. Все выглядело странно монохромным, будто состоящим из теней разной плотности, из всех оттенков тьмы.

В ушах шумело, и он даже не сразу услышал, когда сзади раздались быстрые шаги. Михей несся на помощь, матерясь так, что нежить должна была только от этих заворотов упокоиться. В глаза резануло сияние Светлячков, Макс заморгал, привыкая. По щекам потекли слезы. Щит чуть дрогнул – Тротт ощутил знакомые вибрации Стазиса.

– Держись, дружище, – запыхавшись, попросил Михей. – Как же ты так… Слушай. Χоботочники в заморозке. Я сейчас перехвачу щит. Не знаю, на сколько хватит сил – поэтому сразу разворачивайся и прыгай. Надеюсь продержусь. Один рывок, Малыш. Осилишь?

– Осилю, – просипел Макс. Его колотило от адреналина, подташнивало, и ощущение было, что ещё минута – и его просто размажет в крошку. Над головой вдруг полегчало, будто у него с плеч сняли тяжеленный мешок – и тут же Михей крикнул:

– Назад, прыгай, сукин ты сын!

Тротт неуклюже развернулся, прыгнул, почти не глядя куда. Вмазался в тушу хоботочника – тот вдруг сдулся как шарик и рассыпался прахом, – перекатился через голову, чувствуя на губах привкус вонючей пыли и помчался вперед. Вокруг него рассыпа́лась в пыль застывшая нежить, но думать и удивляться этому было некогда. Впереди орал Михей.

– Упускаю… Макс, беги!!!!

Позади утробно заворчало, и гулко ухнула земля. Коридор затрясся, в спину полетели камни. Макс нырнул под щит Михея, и тот от души долбанул по оставшимся хоботочникам стеной огня, развернулся – и маги помчались вперед, прочь от пластами оседающего хода.

Остановились в одной из зачищенных уже пещер. Макс сел на пол, прислонился к стене, переводя дыхание. Перед глазами плясали красные пятна.

– Как ты? – Михей пощупал ему пульс, провел рукой над телом, сканируя.

– Нормально, – прерывисто выдохнул Макс, хотя его состояние было трудно назвать нормальным. – Спасибо, что вытащил, Миха. Подкачаю источники и буду как новый. Далеко мы от выхода? Воздуха бы мне… дышать трудно.

Михей что-то прикинул.

– Километра полтора. Дойдешь? Или сейчас тебя подлечить?

– Дойду, – голос был сиплым, плечи дико болели, как и голова. – Не траться, вдруг ещё твари встретятся. На берегу подлечишь. Сейчас… встану…только дай передохнуть пару минут.

– Отдыхай, – Севастьянов отстегнул от пояса флягу с водой, дал другу. Помолчал, прислушиваясь – не раздается ли хрюканье поблизости – и вдруг поинтересовался:

– Ничего не хочешь мне рассказать, Малыш?

– Ты о чем? – Макс, морщась, прощупывал ноющие плечи.

– Я о хоботочниках, которые от твоего прикосновения рассыпались, – напряженно пояснил Севастьянов.

– Да я сам ничего не понимаю, – откликнулся Тротт. – С утра пил тонизирующую настойку, может, побочный эффект?

– А глаза у тебя зеленью светились тоже от настойки? – как-то устало продолжил допрос Михей.

– А они светились? – уточнил инляндец. Друг кивнул, выжидающе глядя на инляндца.

– Бред какой-то, – пробурчал Макс. – Что-то я намешал в своих зельях, Миха.

– Да не в зельях дело, – буркнул Севастьянов, поднимаясь. Снова прислушался. – Пойдем, Макс. Это лучше показать, чем объяснять.

Через пару минут на них снова выбежала пара мелких хоботочников. Макс, и так ковылявший из последних сил, тяжело задышал – опять затошнило, заломило виски. А Михей, сочувственно посмотрев на него, шагнул вперед, из-под собственного щита, протянул руку – глаза его полыхнули зеленым, и нежить рассыпалась у его ног вонючим прахом.

– Но как… как это? – язык у Макса еле ворочался. Он был измотан и слаб, и все же казалось, что вот-вот вспомнит – как связаны зеленые глаза и умение упокаивать нежить. Он точно про это читал.

– Как… вот так, – тихо сказал Михей, подходя к другу. Глаза его все еще светились, и дурнота накатила с новой силой. – Это свойство нашей крови. И твоя, видимо, только что проснулась, Малыш. В тебе течет темная кровь, Макс. Так же, как и во мне.

Тротт даже не успел удивиться или обдумать это – голова от близости Севастьянова взорвалась болью, и Макс потерял сознание.

* * *

– Капитан Севастьянов. Почему нарушили приказ и разделились?

Запах йодистых водорослей, горячий песок под спиной. Теплые руки на висках.

– Виноват, командир.

Угрюмый и немного раздраженный голос Михея. Он до сих пор бесился и вспыхивал, когда его отчитывали. Правда, Александр никогда раньше этого при остальных не делал. А сейчас его слова просто искрили злостью.

– Бессмертными себя почувствовали? Или правила безопасности для вас уже не писаны? Я, кажется, ясно сказал – не разделяться! Перестали понимать человеческий язык?

– Данилыч, да прекрати. А то у меня чувство, что я сейчас не тебя слушаю, а Деда.

Это, конечно, Мартин. Он курит – сильно пахнет табачным дымом.

– Миха Малыша на плечах сюда допер, по пути от нежити отбиваясь. Ему медаль надо дать, а не ******.

– Мартин, не лезь.

– Саша, – теплый голос Виктории. Это ее руки мягко касаются висков Макса. – Ему бы источники докачать. Он холодный, как труп.

Вики – умница. Знает, что нужно переключить внимание. Но в этот раз не работает.

– Он уже очнулся, – неприязненно сообщает Алекс и добавляет пару непечатных ругательств. – И мне его не жалко, Вики. Миха, с тобой потом поговорим.

– Так точно, – бурчит Михей уже почти бесстрастно. Быстро справился с собой. Куда быстрее, чем раньше.

* * *

Тротт открыл глаза – тут же от яркого солнца потекли слезы, и черные в синеву фигуры склонившихся над ним друзей он разглядел только через несколько мгновений.

– Я рад, что ты жив, – раздраженно сообщил темный силуэт голосом Алекса, – но это последний раз, Макс, когда я зову вас на охоту. Как первокурсник безголовый поступил. Не ожидал.

Тротт поморщился и потер виски руками. Ему было неприятно – в большей степени от того, что Алекс прав, – ему было больно и хотелось пить.

– Ты не перебарщиваешь, Сань? Я-то тебе не подчиненный и не ученик. Сбавь тон, дружище.

Март предупреждающе цокнул языком, Вики глянула неодобрительно – а Свидерский отвернулся и попросил спокойно: