Книга Королевская кровь. Книга 7, страница 127 – Ирина Котова

Единственное, что он мог сделать – быть нежнее. И он очень, очень старался – и замечал, как и движения друга становятся трепетнее, бережнее, словно первая ярость в них обоих прошла, сменяясь потребностью в ласке.

Королева стала для него целым миром и откровением, сорвала защиту и заставила тщательно спрятанную суть пробудиться. И да, она оказалась права. Ее хватило на них обоих.

После, когда вязкая сонливость уже начала подчинять себе всех троих, а разум возвращаться, и они опустошенно лежали на смятой кровати, Макс услышал тонкий, почти девичий всхлип и с усилием открыл глаза. Из-под закрытых век по щекам прекрасной королевы катились слезы. Он сдвинул ладонь с ее подрагивающего обнаженного живота, с неловкостью коснулся ее щеки, вытирая, и увидел, как с другой стороны подвигается ближе Михей, целует ее в плечо, в висок.

Королева улыбнулась печально и повернулась к Тротту. Глаза ее были прозрачно-голубыми.

– Спи, – прошептала она. – И забудь о сегодняшней ночи.

Он мотнул головой, чувствуя как мощный ментальный удар опять взламывает его сознание. Глаза закрывались, сил сопротивляться не было. Но Макс еще успел увидеть, как его друг подносит к губам ее ладонь, целует пальцы и шепчет:

– Прости. Прости.

– Спи, – повторила она уже Михею. И добавила горьким резонансом с его собственными словами. – Это не твоя вина, это мое проклятье. Спи. И забудь о сегодняшней ночи.

* * *

Тротт проснулся оттого, что ему было невозможно легко и тепло. Будто он всю жизнь неосознанно ежился от холода и недоедал, а сейчас наконец-то согрелся. Тело игриво покалывало, словно он только что прыгнул в освежающую минеральную ванну, ноздри щекотал приятный запах, вызывающий вполне определенные желания. Макс пошевелился, с удовольствием потянулся, раскинув руки, перевернулся на другой бок… и открыл глаза, потому что наткнулся на кого-то еще.

Рядом, на животе спал Михей, и Макс, оглядев покои, некоторое время тупо разглядывал голую спину друга, пытаясь вспомнить вчерашнее. Не мог же он упиться до такого состояния, что просто рухнул рядом? А если и упился – то когда успел раздеться?

Нет, быть не может – с прогулки он вернулся уже почти трезвым, и последнее, что он помнил – как решил заглянуть к Михе пропустить еще стаканчик. Дальше – пустота.

Профессор втянул носом воздух – нет, перегаром в спальне не пахло, наоборот, ощущался едва уловимый аромат женских духов. Да и голова была слишком ясной для похмельной. Он принюхался еще, наклонился к подушке и удовлетворенно кивнул. Да. Именно этот запах он ощущал когда проснулся. На белье он слышался сильнее. И ещё один запах был точно – терпковатый, узнаваемый запах секса.

Макс потянул с подушки светлый вьющийся волос, хмыкнул и сел. Увидел свои вещи – они были небрежно брошены у кровати. Дело приобретало очень интригующий оборот. Выходит, они с Михеем вчера так нажрались, что ухитрились где-то подцепить женщину и расписать ее на двоих?

Да уж… они и в бурной юности считанные разы так отрывались.

Но зато становилось понятно все остальное. Кроме потери памяти.

Когда профессор уже одевался (можно было бы пройти в свою спальню и голышом, но в гостиной вполне могла обнаружиться ранняя горничная), под рубашкой с несколькими оторванными пуговицами обнаружилась женская шпилька с крошечным бриллиантом. Он отложил рубашку – все равно испорчена, застегнул брюки и, подняв украшение, сунул его в карман. Кем бы ни была гостья, которая вчера радовала их с Михеем – незачем давать слугам возможность об этом болтать.

Под горячим душем инляндец все пытался вспомнить прошедшую ночь, пока расслабленность не сменилась раздражением и головной болью, а благодушие пониманием, что на воспоминаниях стоит мощнейший блок. И это очень тревожило. Макс мог бы по пальцам пересчитать людей, которые способны были закрыть его блоком. Император Хань Ши, вероятно, два Белых короля, ну и кое-кто из старшей когорты. Но женщина? Во дворце Рудлог? Кстати вспомнились вчерашние застывшие гвардейцы – теперь было понятно, что они находились под ментальным воздействием. Оставалось надеяться, что Михей сможет пролить свет на произошедшее.

Друг уже не спал. Он лежал на кровати, закинув руку за голову, и так блаженно улыбался потолку, что Макс будто увидел себя при пробуждении.

– О, – сказал Михей удивленно, – ты уже встал. Я думал, успею ещё на аудиенцию к королеве – он кивнул на часы, которые показывали шесть утра, – а ты еще спать будешь.

– Я не только встал, – раздраженно процедил Тротт, – я еще и осознал, что кто-то хорошо так и крепко покопался у меня в голове. Что ты помнишь о прошлой ночи, Миха?

Полковник удивленно приподнялся.

– А что я должен помнить?

– Я надеялся, ты мне расскажешь, – с нервным смешком отозвался Тротт. – Мои воспоминания обрываются на том, что я вернулся с прогулки, зашел сюда, увидел, что у тебя горит свет и открыл твою дверь.

– Во сколько это было? – удивился Севастьянов.

– В час ночи или около того, Миха.

– Ты что-то путаешь, Макс, – убежденно проговорил полковник. – Я как паинька лег спать в одиннадцать. Выключив свет, естественно. Я как-то не болею боязнью темноты.

– Угу, – пробурчал Тротт. – А потом я пришел к тебе, разделся и лег рядом. Ты не боишься, а мне одному страшно стало, видимо.

– Что? – не понял полковник.

– То, – пояснил Макс, – что я проснулся рядом с тобой, Миха. И так как ни один из нас не является длинноволосой блондинкой, не испытывает к другому нежных чувств и не закалывает волосы шпильками, – инляндец достал из кармана украшение, – то здесь определенно была женщина.

Севастьянов схватился за голову.

– Я не помню никакой женщины, Макс.

– И я не помню, – согласился Тротт. – Но она была. И это очень странно, правда? Дай мне посмотреть твою память. Другому легче снять блок, чем себе.

– Сейчас, – Михей, уже собранный и растерявший все благодушие, поднялся с постели. – Схожу в ванную. Вызови горничную, Макс, пусть принесет нам кофе.

Когда Севастьянов, уже одетый, только-только вышел из ванной, вытирая чисто выбритое лицо коротким полотенцем, в гостиной зазвонил телефон. Макс поднял трубку.

– Да?

– Полковник Севастьянов? – раздался любезный женский голос.

– Нет.

– О, лорд Тротт, доброе утро. Не могли бы вы пригласить полковника к телефону?

– Конечно, – сухо ответил Макс и сделал знак другу. Тот взял трубку, с непроницаемым лицом начал слушать. Нахмурился и отрывисто ответил.

– Конечно, не смею настаивать. Буду ждать возможности встретиться с ее величеством. Спасибо.

Положил трубку, расстроенно, даже сердито засопел, пытаясь успокоиться и резко выдыхая воздух.

– Что, – насмешливо спросил Тротт, – ее величество, в отличие от нас, простых смертных, решила, что может себе позволить подольше поспать?