Книга Королевская кровь. Книга 7, страница 33 – Ирина Котова

Чем дольше я смотрела на рисунки младшей сестры, тем страшнее мне становилось.

Израненный, окровавленный мужчина на стене, запястья и щиколотки его прихвачены огненными кандалами.

Дракон, застывший в камне, с изогнутой шеей, с вывернутыми крыльями – как мушка в янтаре. Только вот глаза у «мушки» живые и полные страдания.

– Последний посмотри, – попросила Алина.

Там сражались двое. Наш новый знакомый, Владыка Четерии, с двумя клинками – очень похожими на то оружие, которым Ани на рисунке рубила кусты, – и высокий мощный воин, удивительно похожий на друга Алинки, Ситникова.

– Я как этого дракона сегодня увидела, чуть с ума не сошла, – грустно проговорила Каролинка. – А остальное, Марин? Правда?

Она умоляюще посмотрела на меня – губы ее дрожали.

«Боги, ну почему вы ко мне пришли, а не к той же Васе? Она бы нашла слова!»

– Отчасти, – сказала я как можно спокойнее. – Видимо, наша сестричка пережила не лучшие моменты в жизни. Но сейчас же все хорошо. Ты сохрани эти рисунки, при встрече покажешь. Чудо ты наше! А контролировать ты свои видения можешь? Вызывать их?

– Нет, – младшенькая снова чиркала карандашом, посматривая на меня. Успокаивается она так, что ли? – У меня вообще всего несколько раз так было.

– Меня не рисовала? – небрежно поинтересовалась я. Не хватало еще, что бы этот невинный ребенок увидел нас с Люком.

– Нет, – буркнула она. – Не вертись.

Помолчала и закусила губу.

– Полю рисовала, Мариш. В погребальном одеянии.

Я вытащила сигарету и снова закурила. Алинка поморщилась, пересела на ковер к сестре, погладила ее по голове. Каролина, опустив голову, продолжала наносить тень на мое изображение.

– А что с шахматным столиком? – нарочито бодро и деловито уточнила Алина. – Каролина говорит, она точно такой же видела в музее. Давай сходим, а, Мариш? Вдруг что-то найдем? Покажем Василине…

– Закрыт ведь уже, – попыталась отбиться я. – Завтра, девочки.

– Для нас откроют, – уперто возразила Алина. – И даже отпрашиваться ни у кого не надо, это ведь территория дворцового комплекса. Охранников возьмем, и все.

– Ну пойдем, – заканючила Каролина. – Я туда часто хожу по вечерам, рисую, сторож уже привык. Все равно тебя завтра днем не будет, а без тебя не так интересно.

Гавкнул Бобби, глядя на меня с надеждой. С ним уже гуляли, но когда это для пса прогулка будет лишней? И я со вздохом поднялась.

– Идите, одевайтесь. Тащите вашу старушку-сестру на мороз.

Через несколько минут мы выскользнули из дверей семейного крыла в парк. Алина, как ледокол, целеустремленно топала вперед, оставив нас позади, за нами шагала охрана, вокруг, по заснеженному парку, между украшенных фонариками деревьев, носились Бобби и водяной дух. Тер-сели мухлевал – подпускал моего пса близко, быстро-быстро сыпал задними лапами ему в морду снег и уносился с победным лаем.

Собак мы оставили на улице под присмотром одного из охранников. Сторож музея, пожилой мужчина с интеллигентным лицом, отложил «Культурный вестник», встал, поклонился. Выслушал нашу просьбу, открыл зал и включил свет.

Музей был гулок и пуст. Многочисленные вещи нашей семьи, изображения предков, статуи. Тревожно было здесь – будто за нами следили. Будто мы пришли во время, принадлежащее духам прошлого.

– Вот, – прошептала Алинка, – вот он!

Шахматный столик стоял в экспозиции, посвященной Седрику Победоносцу. Алинка шагнула за ограждение, присела.

– Кариш, иди сюда! Покажи, что там у тебя нарисовано!

Сестры склонились над рисунком, зашушукались. Начали жать на деревянную резьбу по периметру столика.

– Не сломайте от большого усердия, – попросила я, любуясь ими. Сестренки синхронно оглянулись, укоризненно уставились на меня, и Алина упрямо нажала на очередные завитки. Столик как – то очень обыденно щелкнул и раскрылся. Наша студентка взвизгнула, потянулась к лежащим в нем свиткам.

– Стой! – шикнула Каролина возмущенно. – Ты что, не знаешь, что они могут рассыпаться от прикосновения? Здесь нужны реставраторы! Или те, кто сможет их стазисом накрыть!

– Но ведь оставлять так тоже нельзя, – Алинка едва не подпрыгивала от любопытства. – А вдруг кто украдет? А если прочитают? Там же наше, семейное! Мариш!

Я уже стояла рядом, всматриваясь в бледные строчки на свитках. Подтверждение того, что Ангелине показали в Колодце. Не самые славные страницы нашей истории. – Позвони Зигфриду, а?

Бедный, бедный Зигфрид.

Можно было бы позвать Мартина. Но за привлечение постороннего меня по голове не погладят. А ещё я так и не нашла в себе сил встретиться с ним лично. Мы созванивались, болтали, смеялись, договорились встретиться на выходных – и все это время я чувствовала себя предательницей и лгуньей. Как будто я ему изменила. И про Люка никак не могла сказать.

Так что лучше Зигфрид.

Придворный маг появился через три минуты – почему – то в официальной одежде, с трагичными глазами. Посмотрел на меня, как на палача, выслушал просьбу сестер, вздохнул и сделал, что просили.

– А пакетика у вас нет? – с надеждой спросила Алинка.

Блакориец снова исчез и вернулся с пакетом, куда и перекочевали свитки.

– Я могу еще чем-то помочь? – поинтересовался таким голосом, будто если я отвечу «да», он повесится. Кажется, работа у нас ввела его в меланхолию.

– Нет, – ответила я, нежно улыбаясь. – Спасибо вам, господин Кляйншвитцер. И спокойной ночи. Мы вас больше не потревожим. Сегодня.

Он кивнул, начал настраивать Зеркало – и тут у него зазвонил телефон.

– Да, господин Тандаджи, – проговорил маг, пытаясь изобразить воодушевление. – Конечно. Через минуту буду у телепорта.

Он отключился и покосился на нас, едва удерживающихся от того, что бы не захихикать.

Спина его, уходящего в Зеркало, выражала крайнюю степень обреченности.

– Завтра отдам их Василине, – воодушевленно рассуждала Алинка, бережно прижимая к груди пакет и шагая по расчищенной дорожке ко дворцу. Окна покоев нашей венценосной сестры уже погасли – наверное, легли с Марианом спать. – Пусть решает, кому доверить реставрацию. Эх, почему же Поли с нами нет! Она бы обрадовалась. Столько эти записи искала.

- Еще порадуется, – уверенно проговорила я и свистнула, подзывая Бобби. Тер-сели уже устроился на руках у Каролинки и заснул. Она гладила его и вздыхала.

– Думаешь? – тихо проговорила Алина. И посмотрела на меня своими зеленющими глазами, полными совсем ещё детской надежды и просьбой не разрушать ее.

– Конечно, – ответила я с немного горьким сарказмом. – Ты не заметила? Мы же неубиваемые, Алиш. Что бы ни происходило – мы выживаем. И с Полей все будет хорошо.