Онлайн книга «Злые обезьяны»
|
Только ничего не было в порядке. Я начала это понимать, едва коп вернулся не с тем ножом. «Этот?» – уточнил он, протягивая маленький кухонный ножик с пятидюймовым лезвием. «Нет, – ответила я. – Сказала же, охотничий. Большой». «Покажи мне». Он проводил меня в дом. Охотничий нож исчез. Когда я указала место на полу, где уронила его, полицейский произнес: «Здесь я и нашел это, – и снова показал нож для стейка. – Ты уверена, что не ошиблась?» «Конечно, уверена, – раздраженно ответила я. – Уборщик, наверное, спрятал настоящий нож перед тем, как выйти наружу». Затем мне вспомнился ящик с инструментами: «Погодите-ка… Сюда!» Привела копа в гараж, к фургону. «Внутри, – сказала я. – Вам, наверное, понадобятся ключи…» Но задние двери оказались не заперты. Коп открыл их. «Итак, – произнес он, – что я должен увидеть?» Багажник фургона был пуст. Ни покрывала, ни полиэтиленовой пленки, ни ремней, ни ящика для инструментов. «Черт возьми! – сказала я. – Он, наверное, и это барахло спрятал». «Какое барахло?» «Свое снаряжение для похищений». «Снаряжение, да? – У копа изменилось выражение лица, и мне это совсем не понравилось. – И ты думаешь, он собрал это… снаряжение… и спрятал его, когда мы приехали?» «Раньше барахло было тут, а теперь нет. Так что да. А что не так-то?» «Ничего. Только тебе не кажется, что ему пришлось бы бегать очень быстро?» «Слушайте, я не сочиняю». «Я не говорил, что ты сочиняешь. С чего бы мне так думать?» Тогда мне стоило просто закрыть рот. Дело в том, что он был прав: уборщику пришлось бы действовать очень быстро, а значит, он не смог бы хорошо спрятать свои вещички. Уверена, я бы их нашла. Но коп посмотрел на меня тем же взглядом «я-насквозь-вижу-твой-треп», что и офицер Дружески, – только этот, знаете ли, не был таким уж дружелюбным, – поэтому я не только не заткнулась, но и подняла тему, которую не стоит упоминать, если хочешь, чтобы тебе поверили. «Принюхайтесь, чувствуете запах?» – сказала я. «Запах?» «Внутри фургона. Понюхайте». Он наклонился и понюхал: «Освежитель воздуха?» «Травка». Его брови поднялись: «Марихуана»? «Уборщик курит». «В самом деле? Никогда не подумаешь, глядя на него». «Не для кайфа, – сказала я. – В смысле, и для него тоже, но он курит, чтобы возбудиться. Прежде чем…» «А! Ты имеешь в виду, прежде чем он использует свое снаряжение для похищений… А тебе знаком запах марихуаны, да?» Тут все начало расти как снежный ком. Чем скептичнее он выглядел, тем больше я говорила; когда он спросил, что вывело меня на уборщика в первый раз, я на самом деле сказала правду или, по крайней мере, сказала достаточно, чтобы выставить себя полной идиоткой. «Обезьяньи крики, да? Что ж, я понимаю, почему ты отнеслась с подозрением к человеку, который кричит, как обезьяна…» Чтобы окончательно меня унизить, он вывел меня на улицу и спросил Карлотту, знает ли она что-нибудь про эти обезьяньих крики. «Обезьяньи чего?» – спросила Карлотта. «Так я и думал», – сказал полицейский и велел своим приятелям снять с уборщика наручники. Мой болтливый язык не мог уняться: «Вы его отпускаете?» «Беспокойся о том, отпущу ли я тебя, – ответил полицейский. – Если этот джентльмен захочет выдвинуть обвинение в нарушении границ частных владений, я с радостью тебя арестую». Но уборщик, все еще изображая невинность, сказал, что не хочет выдвигать обвинений – он просто хочет понять, что происходит. «Всего лишь недоразумение, сэр, – ответил ему полицейский и поглядел на меня, – которому лучше бы не повторятся». Диасы отвезли меня домой. Сеньор Диас заставил меня ехать в кузове пикапа, и я особо не возражала, поскольку они с Карлоттой всю дорогу громко спорили на испанском; когда мы притормозили у школы, чтобы высадить библиотекаршу, та выползла из кабины бледная и наполовину оглохшая. Затем мы добрались до моего дома, и сеньор Диас спокойно побеседовал с тетей и дядей. Мне и подслушивать было не надо, чтобы понять – с этой минуты я езжу в школу на автобусе. После ухода Диасов дядя сказал, что «будет лучше», если я больше не стану ходить в закусочную или на заправку, а тетя добавила, что «какое-то время» им не понадобится моя помощь в магазине, и это означало, что я наказана. Я всерьез разозлилась и начала болтать о том, как глупо мне не верить, и что не будет моей вины, если уборщик прибьет еще какого-нибудь ребенка. Но они только головами покачали и оставили меня рвать и метать в одиночестве. Была пятница, целые выходные у меня ушли на жалость к себе. Понедельник оказался чуть лучше – я проспала лишние полтора часа, что морально восполнило вынужденную поездку на автобусе. До второго урока английского мы с Карлоттой не виделись. Но во время занятий она меня игнорировала, пришлось на перемене выбежать в коридор, чтобы догнать ее. «Я не должна с тобой разговаривать, Джейн, – сказала она. – Папа считает, что ты плохо на меня влияешь». «Так и есть. И это одна из причин, по которой я тебе нравлюсь». Шутка вышла плоской, но, по крайней мере, моя подруга не ушла. Через секунду она спросила: «Ты слышала про уборщика?» «А что с ним?» «На выходных он уволился. Библиотекарша сказала мне, что он позвонил директору и сказал, что уходит». «Уходит, типа переезжает?» «Думаю, да». «Разве ты не понимаешь, что это значит? Он виновен! Хотя полицейские его и отпустили, он боится, что о нем вспомнят, если еще один ребенок пропадет». «Возможно, – сказала Карлотта. – Или, может быть, он боится, что люди поторопятся с выводами, когда услышат, что к нему приезжала полиция». «Карлотта, клянусь, я ничего не сочинила». «Ну, теперь это уже не важно, да? В смысле, если он и правда уехал навсегда, – она посмотрела на меня. – Будь осторожна, пока мы точно это не выясним, ладно?» Мне уже приходило это в голову. В ту пятницу, когда мы покидали дом уборщика, я поймала на себе его взгляд. Полицейские уже сидели в машинах, Фелипе разгонял пикап, а я оглянулась и увидела, что уборщик все еще стоит в дверях в нижнем белье и разглядывает меня. Растерянность на его лице исчезла, и появилось новое выражение. – Неприязнь? – Нет. Никаких эмоций. Он был просто… внимательным. Как будто хотел убедиться, что узнает меня при следующей встрече. Этого хватило на несколько недель ночных кошмаров. В снах он подъезжал к нашему дому после полуночи, выключал фары и сидел, куря травку и глядя на окно моей спальни. Иногда просто сидел, придумывая, как поквитаться со мной, а иногда расхаживал снаружи дома, отыскивая способ войти. Однажды ночью я проснулась в поту, уверенная, что слышала отъезжающий фургон, а когда выглянула в окно, учуяла запах марихуаны. |