Книга Предложение, от которого не отказываются…, страница 29 – Ирина Градова

— Ну да, конечно… Гальперин был тяжелым человеком. К тому же смертельно больным, что отнюдь не добавляло ему очарования. Его мучили боли в позвоночнике, возникшие в результате травмы, — короче говоря, у него имелись причины вести себя неадекватно.

— Насколько неадекватно?

— Сначала жена наняла ему сиделку из какой-то конторы, которая предоставляет таких специалистов. «Специалист» продержалась ровно полдня: Гальперин выставил ее со скандалом, сказав, что руки у нее растут не из того места и она даже санитаркой работать недостойна. Тогда супруга Гальперина обратилась ко мне с просьбой найти медсестру, которая согласилась бы в свободное время ухаживать за ним.

— И часто у вас такое практикуется?

— Вообще-то, нет, но кто запретит пациентам приплачивать медсестрам, чтобы они лишний раз подошли или сбегали за минеральной водой или лекарствами? Но с Гальпериным дело обстояло иначе, ведь он был лежачим, и ему требовалось больше внимания. Он находился в отдельной палате. Там есть диван, и при желании кто-то из родственников, та же жена, мог все время находиться при нем и ухаживать самостоятельно. Видимо, никто такого желания не изъявил.

— И вы предложили своим медсестрам подработать?

— Да.

— И сколько кандидатур Гальперин… отклонил?

— Две, насколько я помню.

— А третью, выходит, принял? И как же зовут ангела, который сумел поладить с невыносимым пациентом?

— Алина Руденко.

Алла сделала пометку в блокноте.

— Хорошая девушка?

— Хорошая. Очень терпеливая.

— И с ней, значит, у Гальперина разногласий не возникало?

— Насколько мне известно, нет.

От Аллы не ускользнуло то, что Князев замешкался с ответом.

— Скажите, Владимир Всеволодович, а в ночь смерти Гальперина Алина находилась с ним рядом?

— Дежурила другая медсестра.

— Как ее зовут?

— Оля. Ольга Малинкина.

Зав поднялся из-за стола, вытащил из верхнего ящика папку и протянул Алле.

— Вот, возьмите. Я обещал отчет о том, как прошла ночь, когда умер Гальперин. Кто где находился, что видел… Короче, здесь все.

— Вы провели расследование? — подняла брови Алла.

— Ну как сумел.

— Нет-нет, это здорово! — поспешила она выразить благодарность. — Вы сэкономили мне кучу времени!

Алла быстро пролистала отчет.

— Простите, может, я пропустила, но где же показания этой вашей Ольги Малинкиной?

— Э-э… — замялся Князев, — ее я не успел опросить.

— Как же так вышло?

— В ближайшее время…

— Не стоит беспокоиться, — улыбнулась, не дослушав, Алла. — Я сама займусь этой медсестрой: ее показания могут стать ключевыми в деле об убийстве.

— В каком деле?

Князев практически на ее глазах спал с лица. Алла, помимо собственной воли, ощутила укол раскаяния.

— Вы не ослышались, — уже более мягко подтвердила она. — Владимир Всеволодович, теперь это дело об убийстве. Вот, посмотрите. — Она приподнялась и положила перед ним на стол отчет патологоанатома. — Это заключение о причине смерти Гальперина.

Князев сгреб листки и жадно впился глазами в их содержание.

— Это невозможно!

Он мотнул головой, как бык, которого пытаются взять за кольцо в носу.

— Тогда как вы объясните выводы нашего патологоанатома?

Алле не требовалось притворяться, чтобы выглядеть доброжелательной: она с самого начала прониклась симпатией к заву ТОН, но факты — вещь неумолимая.

— Может, ошибка?

В его глазах она прочла робкую надежду.

— Как еще эти вещества могли оказаться в крови и тканях Гальперина? Я ведь не специалист, а вы — да. Так что скажете?

Князев молча покачал головой и вернул Алле заключение.

— Ну, Владимир Всеволодович, давайте подумаем, как такое могло произойти! — по-прежнему доброжелательно проговорила она.

* * *

Ли Чангминг, наверное, должен был стать первым, с кем следовало поговорить в связи со смертью Гальперина, однако Алла предпочла другой порядок. Лечащий врач покойного адвоката, как и предполагалось, оказался китайцем. До разговора с ним она навела справки и выяснила, что у доктора нет российского гражданства, но все формальности его пребывания на территории иностранного государства соблюдены: он имел и вид на жительство, и разрешение на работу, которое выхлопотал лично заведующий ТОН.

— Не может быть! — воскликнул Ли Чангминг, услышав от Аллы версию об эвтаназии. — Ни один врач, ни одна медсестра в отделении не пошли бы на такое!

Для китайского подданного доктор разговаривал по-русски чисто и грамотно, но с акцентом, выражавшимся в смягчении гласных и проглатывании некоторых согласных. Со слов главврача ей представлялось, что Ли Чангминг — полуграмотный иностранец, способный напортачить с лечением просто потому, что плохо знает язык.

— Как давно вы работаете здесь, доктор? — поинтересовалась Алла.

— Четвертый год.

— И уже так хорошо изучили своих коллег? В смысле, вы так уверены…

— Да как же иначе? — перебил мужчина, разводя руками. — Это ведь судебное… подсудное дело, так?

— Совершенно верно.

— Мы медики, мы клятву давали — «не навреди»! И потом, у нас же не хоспис, понимаете? И не раковое отделение. Мы оказываем помощь по своему профилю, а уж кто чем мучается… Как бы мы ни жалели пациента, взять на себя такую ответственность никто бы уважился!

— Не отважился, — машинально поправила Алла. — А если не из жалости?

— То есть за деньги? — уточнил Ли Чангминг.

— У медсестер и санитарок зарплата маленькая, да и врачи — люди не богатые…

— Это того не стоит!

— Зря вы так, ведь Гальперин был состоятельным человеком!

— Я что-то не пойму, вы меня обвиняете?

— Боже упаси!

— Ну спасибо…

— С кем из персонала, помимо вас, общался Гальперин?

— Да он всем успел нервы напортить… попортить.

— Прошу вас быть точным.

— Все медсестры имели с ним дело. Но лучше всего с Гальпериным поладила Алина Руденко. Хорошая девочка. Очень добрая.

— Добрая, говорите?

— Если вы имеете в виду…

— Я ничего не имею в виду, доктор, — прервала его Алла. — Я лишь пытаюсь составить как можно более полное представление о положении дел.

— Алина не смогла бы убить человека — даже ради его бого… благополучия! — тем не менее добавил Ли Чангминг. — Она не такая!