Онлайн книга «Палач»
– И что вы планируете сделать, когда… – начал Руш, не обращая внимания на переговоры, в которые вслушивались женщины. – Тс-с! – цыкнула на него Кертис и сделала радио громче. В этот момент они как раз свернули и стали подниматься на мост. – Десять-пять, – донесся из динамика немного искаженный мужской голос. – Он просит ее повторить, – специально для Бакстер перевела Кертис. Опять прозвучал веселый звуковой сигнал, никак не вязавшийся с тоном диспетчера, в котором явственно пробивалась тревога. – Сорок два Чарли. Десять-десять Эф. – Возможно, перестрелка, – прошептала Кертис. – …Главный зал Центрального вокзала Нью-Йорка. Сообщение о стрельбе… Десять-шесть. – Она просит его ничего пока не предпринимать, – сказала Кертис. Их машина подползла чуточку ближе к первой каменной опоре на въезде в город, той самой, с которой за несколько дней до этого сняли труп. Вновь вернулся женский голос, напряженный и торопливый: – Сорок два Чарли. Тридцать четыре Бой. Тридцать четыре Давид. Десять-тридцать девять Кью… – Что это? – спросила Бакстер. – Насколько я понимаю, диспетчер, не зная в точности, что происходит, снаряжает подмогу. – Центральный вокзал, главный зал. Вооруженный преступник взял заложника… возможно, убил. – Что, черт возьми, происходит? – Десять-пять, – произнес какой-то полицейский, выражая то же чувство в цифрах. – Мертвый заложник уже не заложник, – сказал Руш, – а труп. Из слов диспетчера ничего понять было нельзя. Она явно хотела сообщить патрульным подробности, но не могла сделать этого по открытому каналу, который мог прослушать любой владелец рации за каких-то тридцать долларов. – Десять-шесть… Центральный вокзал. Десять тридцать девять Кью… Десять-десять Эф… Десять-тринадцать Эф… Десять-одиннадцать Си… – Объявляет тревогу, – прокомментировала Кертис, – объявляет боевую готовность агентам в штатском. – Вооруженный преступник. Применение огнестрельного оружия! – продолжала диспетчер без всякой на то необходимости. Потом приняла еще одно сообщение, передатчик уловил несколько резких щелчков в ее наушниках и послал их в эфир. – Подтверждаю: десять-десять Эс. Преступник привязал себя к трупу. – Привязал себя к трупу? Может, это один из наших, а? Кертис включила сирену. – Прошу прощения, Бакстер, но у меня такое ощущение, что вам придется задержаться здесь с нами подольше, – сказал Руш и повернулся обратно к Кертис, – поехали через мост, а потом… что вы делаете?! Кертис резко вывернула руль, выехала на встречку и стала лавировать среди двигавшихся по трем полосам машин, ныряя в крохотные промежутки между ними. Потом покатила по пешеходной зоне у Сити-Холл-парк, распугав торговцев и туристов, которые отвечали ей неприличными жестами, отпрыгивая с дороги. Завизжали шины, машина резко взяла влево, потом крутанулась вправо, пахнув облачком горелой резины, и рванула к Бродвею. Даже Бакстер дважды проверила, надежно ли она пристегнута. Она закрыла сообщение от Томаса, спрятала телефон и стала смотреть на проносившийся за тонированными стеклами город. О том, что она не вернется домой, ему можно будет сказать и потом. Из-за бесконечного потока людей, выплескивавшегося через главный вход на улицу, Кертис пришлось остановить машину, не доехав до места назначения метров двести. Они зигзагами промчались мимо намертво застрявших в пробке на 42-й улице автомобилей и рванули в сторону динамиков, без конца объявлявших об эвакуации. Миновали три патрульных автомобиля, брошенных на подходах к вокзалу, и через вход с Вандербильт-авеню ворвались внутрь. Процессию возглавлял Руш, прокладывая дорогу среди перепуганных лиц и все явственнее с тревогой осознавая, что все вокруг хранят гробовое молчание. Завидев сотрудника Департамента полиции Нью-Йорка, выставленного у входа в главный зал, он подошел к нему сквозь плотный поток эвакуируемых пассажиров, вытащил удостоверение и сказал: – Руш, Центральное разведывательное управление. Молодой человек поднес к губам палец, махнул в сторону сводчатого прохода и едва слышно прошептал: – Он там. Руш кивнул и так же тихо спросил: – Кто у вас старший? – Плант, – ответил парень и показал на коридор, – восточный балкон. Троица двинулась в обход, зашла с другой стороны и увидела взволнованного полицейского, разговаривавшего по рации с диспетчерской. Его седеющие усы шевелились в такт словам, которые он произносил тихим, злым голосом. – Держите меня в курсе, – сказал он, дал отбой и поднял глаза на вновь прибывших. – Плант? – Полицейский кивнул. – Специальный агент Руш, ЦРУ. Это Кертис, ФБР, это Бакстер, э-э-э… в общем, нет времени объяснять. Что мы имеем? Бакстер быстро окинула взглядом внушительный главный зал – от лазурного потолка до мраморного пола, необъятного и от того еще более пустынного. Потом подняла глаза выше, на последний пролет лестницы западного балкона, упиравшейся в три огромных арочных окна. Взгляд Бакстер упал на обязательные бронзовые часы над справочным бюро в центре помещения. В этот момент внутри будки мелькнул искаженный оконными стеклами фрагмент обнаженного человеческого тела – и тут же исчез из виду. Детектив отступила на шаг назад и спряталась за стену; сердце бешено стучало, глаза широко распахнулись, все чувства обострились – то, что она увидела, было по-настоящему страшно. – Было четыре выстрела, – сообщил им Плант, – все в потолок, в нас не стреляли. Он… – полицейский на несколько мгновений умолк, уставившись невидящим взглядом в пространство, – у него там… мужчина, который… в общем, он его к себе пришил. Стало тихо. – Вы не могли бы рассказать подробнее? – спросил Руш. Он не выказывал никаких эмоций, будто всего лишь просил коллегу описать подозреваемого. – К его спине пришит труп белого мужчины. – С высеченным на груди словом «Наживка»? Плант кивнул. Руш машинально посмотрел на Бакстер. – Преступник что-нибудь говорил? – спросил он полицейского. – Когда мы приехали, он был в шоке, – плакал, кричал, что-то бормотал, – а потом стал палить в потолок, и нам пришлось отойти. – Известно, каким образом он ухитрился оказаться здесь… в таком состоянии? – Свидетели видели, как он выбрался из фургона у главного входа. О подробностях я сообщил диспетчеру. – Хорошо, – кивнул Руш, – где ваши люди? – Один в западном крыле, один этажом выше, двое на платформах – не выпускают пассажиров из поездов. |