Книга Две недели до любви, страница 36 – Холли Шиндлер

– Нет, – кричу я в ответ.

Но любому, кто посмотрит на табло, видно, что я аж два раза не сумел сбить все кегли.

– А похоже, что да, – кричит еще один мужик, поставив пиво на стол и показывая на экран.

– Игра еще не закончена, – рявкаю я растерянно.

Наверное, я слишком раскричался, потому что Челси как-то сразу поникла. Словно решила, что на этот раз хватит; словно подумала, что мне и так плохо. Может, ей кажется, что я и так жалкий неудачник и хватит меня уже доставать.

Но, когда она берет шар для следующего броска, две женщины у киоска с едой начинают свистеть, кричать и хлопать в ладоши, будто Челси сражается здесь за судьбу всех угнетенных женщин в истории человечества.

– Как же я могу их подвести? – спрашивает меня Челси, подходя к дорожке.

Еще один страйк. А я сбиваю всего шесть. Я с рычанием падаю на сиденье и складываю руки на груди. Отчего меня так огорчает ее победа? Почему я не могу смириться со своим поражением? Но, по правде говоря, я знаю, в чем дело: я очень соскучился по соревнованиям. По схватке. До этого момента я и не догадывался, как мне всего этого не хватает. Похоже, это меня самого надо было возвращать к нормальной жизни. И при помощи чего? Боулинга, кто бы мог подумать!

Я замечаю улыбку, с которой смотрит на меня Челси. Видимо, она тоже это поняла.

Двумя страйками позже все женщины в заведении – включая тех, кто подметал полы и скучал, облокотившись на бильярдные столы, пока их бойфренды играют в пул, – толпятся возле нашей дорожки, подбадривая Челси. Мужчины кричат: «Давай, чувак!», и «Поднажми!», и «Да что с тобой такое!»

На седьмом фрейме Челси сбивает все кегли двумя бросками, и мужчины считают, что это уже достаточный повод над ней пошутить. Но я по сравнению с ней просто жалок. Давно не практиковался. Не то чтобы когда-то я был профи в боулинге, но, когда занимался хоккеем, у меня наверняка и это получалось лучше. А сейчас у меня всего два раза получилось сбить все кегли, да и то не с одного броска.

Все мужчины в заведении рассчитывают на меня. Я сбиваю одну жалкую кеглю, а следующий бросок вообще отправляю в «молоко».

Видимо, совсем позабыл, каково это – оправдывать ожидания.

– Я бы даже посочувствовала тебе, если бы ты так очаровательно не поджимал губки, – мурлычет Челси мне в ухо.

И я впервые ощущаю, что и правда поджал губы. К собственному удивлению, я начинаю смеяться. Затем шут во мне уступает место борцу, и я говорю:

– Ну уж нет. Я не сдамся, а то твои подколы никогда не закончатся.

В последнем фрейме Челси опять забивает страйк и выигрывает два дополнительных броска.

– Хочешь, поделюсь? – поддразнивает меня она. – Может, хоть счет подтянешь.

Я умываю руки:

– Давай, продолжай. Разбуди меня, когда закончишь.

Спэр.

Шаги ее приближаются к моей скамейке. Она берет меня за вымытую руку и шепчет:

– Хочешь взять реванш?

– Ты шутишь? – Я картинно отряхиваю ладони. – Поражение. Полное и безоговорочное, – объявляю я. Мужчины понуро уходят от нашей дорожки, а женщины торжествующе дают друг другу «пять». – Ты ведь раньше играла профессионально, а? – Я развязываю шнурки ботинок.

Она пожимает плечами:

– Нет, просто много.

– Много, – повторяю я.

– Три года провела в лиге, – она хлопает меня по колену. – Не расстраивайся.

Я фыркаю:

– Ага, не расстраивайся! – Изо всех сил стараясь выглядеть рассерженным, я все же ощущаю, как в груди разливается нечто давно забытое. Чувство… свободы. – Слушай… – Я пихаю ее в бок локтем. – Серьезно. У тебя все хорошо?

– Все хорошо? – переспрашивает она, стягивая левую туфлю и кидая ее в кучу обуви.

– Ну, с бедром. Не болит же?

Она замирает, протянув руку к моей кроссовке.

– Я забыла о нем. Совершенно забыла. Как только мы начали играть.

Ее смех волнами разливается вокруг.

Я веду грузовик по полю, к устью ручья. До «Заводи» остается пара километров. Садится солнце. В груди у меня горит волнение, как в первый раз, когда я полетел на дельтаплане. Дельтаплан. Тупое сравнение. Это совсем непохоже на дельтаплан.

Я заглушаю двигатель, выбираюсь из грузовика и протягиваю руку назад, не оборачиваясь. Чувствую теплое прикосновение кожи Челси к своей. Такой простой жест – и такой знакомый! Словно мы последние десять лет только и делали, что ходили, взявшись за руки. Эта простота кажется мне такой внезапной и… восхитительной.

– Спасибо за боулинг, – говорю я. Волнение все еще бурлит во мне, хотя игра закончилась почти час назад. – С ума сойти. Я не чувствовал себя так… так… – Я сам чувствую, как счастье лучится у меня из глаз.

– Ага, я так и думала, – говорит она, отвечая на мое рукопожатие.

Мне это не снится? Жизнь снова становится полной радости и смысла? Неужели мне дали второй шанс?

Когда мы доходим до устья, я крепче сжимаю руку Челси и во весь дух несусь к озеру, втаскивая ее за собой в воду. Воздух еще не остыл от дневного жара, и вода обволакивает нас мягкой свежестью. Ноги, бедра, животы… Еще пара шагов – и мы стоим в воде по шею. Челси ныряет с головой.

– Дальше не иди, – предупреждаю я, когда она снова появляется над поверхностью. – Тут рядом обрыв. Ты же не хочешь зайти слишком глубоко.

– Может, я больше не хочу быть в безопасности, – отвечает она, глядя мне прямо в глаза.

– Иди сюда, – говорю я. – Надо же выполнять обещания. А я точно знаю, какую мокрую рыбу я хочу поцеловать.

Тупая шутка, но Челси все равно хихикает и подплывает ко мне. Она обвивает мне талию ногами и обнимает меня за шею. Наши рты соприкасаются; с ее волос на наши лица стекает вода. Я забираюсь пальцами ей под мокрую футболку и чувствую прохладное прикосновение кожи. Поцелуй становится глубже, чем Озеро в лесу. Без ведома мозга, мои руки поднимают край ее футболки. Челси дрожит, когда я снимаю ей футболку через голову. Она помогает мне, и прохладная вода оставляет дорожку из гусиной кожи у нее на груди. До чего же мне хочется пройти по этой дорожке губами.

Она стягивает лифчик; футболка качается на воде, а я жадно пожираю глазами линии ее обнаженной груди. Мы снова целуемся, и я глажу ее, нежно сжимаю пальцами соски, вытягивая из нее сладкий стон. Ее голос дрожит у меня на губах.

Не знаю, насколько это все непривычно для Челси – как далеко она заходила раньше, – но я уже так давно не делал ничего подобного, что будто бы начинаю сна чала.

Я слегка отстраняюсь. Запустив руки в воду, я тяну ее за пояс шорт. От воды ткань кажется жесткой, но у меня получается расстегнуть верхнюю пуговицу и справиться с молнией. Я хочу касаться ее, касаться везде.