Онлайн книга «Телепорт»
|
А кто убрал со взлетно-посадочной полосы мамино тело? Каждую ночь, когда я плакал, Милли обнимала меня. 17 Много споров разгорелось вокруг видеоматериалов, запечатлевших меня на крыле «Боинга-727». Материалы подготовили два разных информагентства, поэтому кое-кто заподозрил сговор. В тех роликах даже с максимальным увеличением просматривалась только моя спина. Через три дня после угона нашли оцинкованное корыто, и споры разгорелись с новой силой. «Нэшнл инквайрер» выдвинул следующие версии – НЛО, призрак Элвиса, новая антитеррористическая диета. Много писали о корыте американского производства. Кто-то заподозрил пытки, но кипрские судмедэксперты заявили, что смерть наступила от взрыва, а впоследствии труп находился в пресной воде. Тут же вспомнили промокших угонщиков самолета «Эйр Франс». В эфире снова появились материалы, связанные с тем угоном, и довольно бестолковое интервью со стюардессой самолета «Пан Американ». Я снова задумался: существуют ли прыгуны, кроме меня, и смотрят ли они новости. В субботу, через неделю после угона, я прыгнул в станвиллскую «Дэйри куин» и заказал рожок в шоколаде, семьдесят три цента. Вот, пожалуйста, и возьмите салфетку. Я перешел через дорогу к городской площади и сел на скамейку с облупленной зеленой краской. На сером снегу отпечатались следы, ветра не было, небо затянули тучи, мороз не чувствовался. Из баптистской церкви по двое-трое выходили люди. Вдруг от одной такой группы отделилась девушка и направилась ко мне. – Эй, мы знакомы! Я приготовился прыгнуть, но тут же ее узнал. Это же Сью Киммел, девушка, которая устраивала вечеринку. И затащила меня к себе в спальню. – Да, мы знакомы, – подтвердил я и смутился. – Ну… как колледж? Сью засмеялась, в ее невеселом смехе сквозила боль. – С колледжем не получилось. Летом попробую снова. – Очень жаль. А в чем проблема? – спросил я и спохватился: черт, ей вряд ли хочется об этом говорить. Сью села на край скамейки, не слишком далеко от меня, не слишком близко, и вытянула ноги. Руки она засунула глубоко в карманы. – В выпивке. Моя проблема в выпивке. Я заерзал: стало совсем неловко. Сью подняла подбородок и показала на церковь: – Вот, возвращаюсь со встречи «Анонимных алкоголиков». Я только месяц как из «Ред пайнс» выписалась. «Ред пайнс» – так называлась наркологическая клиника на окраине Станвилла. Сью содрогнулась: – Лечиться сложнее, чем я думала. Я подумал о своем отце с бутылкой скотча. – Надеюсь, у тебя получится. – Должно получиться, – с улыбкой проговорила Сью и посмотрела на мой полусъеденный рожок. – Господи, какой аппетитный! Съешь со мной еще один? – Я кофе выпью. Сью посмотрела на церковь: – А я упилась кофе. На встречах «Анонимных алкоголиков» он рекой льется. Мы вернулись в «Дэйри куин», я купил Сью рожок, а себе – маленький кофе. Мы устроились в угловой кабинке, и я прижался спиной к стене. – У тебя ведь отец – алкоголик? Меня удивил вопрос Сью, но еще больше – свое первое побуждение защитить его. – Да, так и есть. – В прошлом месяце он приходил на две встречи «Анонимных алкоголиков», но не досиживал даже до начала. Выглядел ужасно, словно у него трясучка. Оба раза со встречи он отправлялся в таверну Джила, его там видели. Для алкоголика со стажем самолечение чревато гибелью. Ты в курсе? – Нет, не в курсе, – покачал головой я. – Альдегиды замещают нейромедиаторы, и, если резко бросить пить, остаешься без передатчиков нервного импульса, без химических искорок. Такой человек бьется в судорогах и умирает. Ты часто видишься с отцом? – Нет, – ответил я. – Не часто. – Ему нужно лечиться. По-моему, он сам это понимает, но не может сделать последний, самый трудный шаг. Я промолчал, хлебнул кофе, потом спросил: – Что заставило тебя обратиться за помощью? – Многое, – смущенно ответила Сью. – Заначки спиртного. Пьянство в школе. Галлюцинации. Ну, как на вечеринке, когда ты приходил. Ты ведь приходил ко мне на вечеринку? – Да. – Вот, и мне почудилось, что ты вылетаешь из окна ванной. Я уставился на Сью. – Не смотри на меня так. Я понимаю, что это безумие. У меня загорелись уши. – В общем, я хочу извиниться за то, как вела себя тем вечером. Я была сильно пьяна. Сейчас мне приходится много извиняться. Мы называем это «Девятым шагом». Я аж кофе подавился. «Девятый шаг»? – Моя мама не была алкоголичкой, – начал я, когда смог нормально дышать, – но она как раз проходила «Девятый шаг» со мной, перед тем как улетела в Европу. Перед тем, как погибла. – Да, – кивнула Сью. – У «Ал-Анона» та же программа «Двенадцать шагов», что у «Анонимных алкоголиков». Я лежала в больнице, когда твоя мать погибла, но родители рассказали мне. Я очень расстроилась. – Угу. – Надеюсь, я не наболтала лишнего. – Сью вздохнула. – О лечении могу говорить без конца. Это как религия, а я – новообращенная. – Я ничуть не против. Пожалуйста! Мы вспомнили общих знакомых, и Сью собралась уходить. – Я рада, что встретила тебя. – И я рад, – искренне проговорил я. Сью ушла, а я остался смотреть на пустую чашку. Интересно, агенты АНБ до сих пор караулят у отцова дома? В «Дэйри куин» возле туалетов есть таксофон, но мне нравилось сюда приходить. Это приятная часть моего прошлого. Если позвонить отсюда, АНБ начнет караулить здесь в надежде на мое возвращение. Я вышел на улицу, к мусорному баку, и прыгнул на автовокзал Станвилла. Маленький зал ожидания с торговыми автоматами, казалось, не изменился за полтора года с моего побега в Нью-Йорк. Грусть и страхи того времени пропитали зал, облепили стены, витали в воздухе. Я подошел к таксофону и вставил двадцатипятицентовик. Отец взял трубку после двух гудков. – Алло! По раздраженному голосу я понял, что ему нужно выпить. – Привет, папа! Домашние звуки, которых обычно не замечаешь, стихли, и я остро почувствовал их отсутствие. Мне стало еще грустнее. – Пап, можешь не закрывать трубку рукой. Они умеют отслеживать звонки. – О ч-ч-чем эт-т-то ты? – спросил он, заикаясь. – Пап, тебе нужно лечиться. У тебя же есть страховка. Обратись в «Ред пайнс». – Черта с два! Знаешь разницу между пропойцей и алкоголиком? |