Книга Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S. Брат во Христе, страница 37 – Сергей Панченко

До конца улицы Рэб дошел без приключений. Зараженный «молодняк» игнорировал его неразвитыми органами чувств. Твари постарше и поумнее, видимо, отвлеклись на взрыв и ушли. Рэб пересек широкую улицу и оказался в районе старой советской застройки. Двухэтажные дома, окрашенные в розовый цвет, воняли из открытых подъездов кошачьей мочой. Во дворах осталось совсем мало машин. Взгляд Рэба упал на номер автомобиля. Буквы на номере были написаны латиницей. «UA» в конце номера совершенно определенно указывала на географическую принадлежность кластера. Он был украинским. Когда это стало понятно, Рэб стал подмечать кругом желто-голубые сочетания, вначале совсем не бросившиеся в глаза. «Украина – це Улей», – пришло на ум ироничное сравнение.

Других заметных отличий Рэб не увидел. Поселок был похож на его собственный, особенно в местах советской застройки. За двухэтажками показалась площадь. Большие открытые пространства в населенных пунктах были опасны. Рэб обошел стороной и в узком месте перебежал в парк. За каштанами и дубами, окруженными аккуратным стриженым кустарником, начинались административные здания. На каждом висело по одному и даже по нескольку государственных флагов. Хотелось надеяться, что там располагалась и украинская милиция.

Перед последним рывком Рэб почувствовал рези в животе и приложился к живцу. Полегчало, и прояснилась голова. Рэб помянул Пирата, с его масштабируемым зрением. Сейчас можно было бы с безопасного расстояния прочесть все таблички на зданиях и смело направиться к нужному. Рэб вздохнул. В голове быстро пробежал весь отрезок жизни, связанный с Пиратом. Там было два самых ярких момента – ресторан и хруст перемалываемых мощными челюстями костей. Два совершенно противоположных, но эмоционально сильных момента. Рэб еще раз вздохнул от мысли о зыбкости человеческой жизни в Улье. Придется идти самому.

Первое здание – белое, трехэтажное – было администрацией Лебедянского поселкового совета. За ним – здание, в котором был банк и пенсионный фонд. Дальше, налоговая инспекция и Дом культуры. Милиции как назло не было. Рэб сильно рисковал, выходя на открытое пространство. Он решил, что стоит снова забраться на крышу и попытаться рассмотреть с нее окрестности. На обратной стороне Дома культуры как раз была лестница на крышу.

Вид сверху открыл многие вещи, скрытые от глаз с земли. Во-первых, он сразу увидел двух матерых лотерейщиков, смело разгуливавших метрах в двухстах. Во-вторых, он увидел, разбитую милицейскую машину, стоявшую на дороге и чуть поодаль, точно такую, но припаркованную к зданию. Разум и интуиция сошлись во мнении, что там и следовало искать оружие. Проблема было в том, что лотерейщики шарашились в том же месте. Шуметь не хотелось, но еще больше не хотелось идти против них с топором. Рэб не чувствовал в себе достаточно сил и сноровки, чтобы справиться хотя бы с одним лотерейщиком. Будь он один, засел бы здесь хоть на сутки, пока не подвернулся бы удачный момент. Но его ждали крещенные им отец с дочерью, которым он дал точные указания ждать его до утра. Без него новички долго не протянут. На нем теперь висел крест заботы о них – до тех пор, пока они не станут самостоятельными покорителями Улья, или до каких-то других причин, о которых не хотелось думать.

Рэб слез на землю и по дуге решил выйти на задний двор здания милиции. По пути ему встретились бегун и два пустыша. Они чего-то делили между собой и не заметили Рэба. Серый забор с обязательным желто-голубым прямоугольником подсказал Рэбу, что он достиг цели своего путешествия. За забором виднелся грузовик, также окрашенный в серый стальной цвет. Ворота были закрыты. Рэб перемахнул их поверху, чуть не выдав себя скрипом петель.

На заднем дворе находился небольшой тренировочный полигон. Несколько старых покрышек, наполовину врытых в землю, стенд для разборки оружия и турник, согнутый посередине. С внешней стороны раздался шум. Рэб пригнулся, чтобы его нельзя было увидеть. В щель между воротами он увидел лотерейщика, который все же услышал скрип ворот. Почти человеческое лицо, но такое отталкивающее, как посмертная маска, шарило глазами в поисках источника звука. Рэб взялся за топор, но передумал и взял в руки автомат.

Мутант, не склонный к сложным умозаключениям, не стал устраивать засаду. Где-то забрехала собака, и он, ускоряясь, как спортивное купе, убыл в направлении лая. Рэб обтер со лба пот.

– Пс-с-с! – раздалось откуда-то сверху. Рэб подскочил и направил автомат в сторону звука. Из окна второго этажа на него смотрел такой же автомат и мужчина в респираторе, с выбивающимися из-под него шикарными усами.

– Брось оружие! – приказал усатый приглушенным респиратором голосом.

– Не брошу!

– Буду стрелять!

– Не ори громко – твари сбегутся. Пусти внутрь, поговорим.

– Не пущу, я охраняю здание, до прибытия чрезвычайной комиссии.

– Какой еще комиссии?

– По поводу применения биологического оружия.

– Вы тут в своем уме?!

– А ты сам-то в своем?! Чего тогда прятался от той мордастой твари?

– Пусти внутрь, я тебе расскажу, как все обстоит на самом деле.

– Не стану я тебя впускать. Иди отсюда, а то выстрелю в воздух – чесать придется галопом.

– Ладно, ладно. – Рэб поверил усатому, что тот именно так и сделает. – Скажи мне, у вас все началось дня два-три назад, после кислого тумана?

– Да. – Усатый приподнял респиратор и вытер усы. – Откуда ты?

– Какая разница, здесь-то, в Улье, откуда кто? – Рэб заметил бледность его лица.

– Слушай, друг, я за эти два дня такого навидался, что мне твои намеки не совсем понятны и даже бесят. Иди отсюда!

Совсем рядом раздался рев, от которого Рэб пригнулся, а усатый исчез в окне. Мощный рев хорошо развившейся твари, от которого задребезжали окна и вспорхнули птицы с соседней крыши.

– Ты, скотина! – прошипел Рэб. – Впусти меня, я тебе лекарство от твоей немощи дам. Живот, поди, уже режет и во рту сохнет?

Усатый высунулся из окна и, прежде чем ответить Рэбу, долго высматривал по сторонам.

– Кто ты такой вообще? Откуда все знаешь?

– Открывай, расскажу.

– Ща. Автомат убери за спину.

– Хорошо.

Вскоре загремели ключи в замке. Дверь приоткрылась, показался респиратор.

– Входи, и руки вверх.

Рэб поступил, как просили. Вошел в темный коридор.

– Иди впереди меня, без всяких глупостей, иначе стреляю. Я при исполнении, мне ничего не будет.

– В этом ты прав: за убийство здесь ничего не будет.

Усатый направил Рэба на второй этаж. Вывел в ту комнату, из окон которой открывался вид на задний двор.

– Здесь мой пост, и на противоположной стороне тоже. Ну, что ты там говорил про лекарство?

Рэб скинул рюкзак и полез за бутылкой. Усатый сразу взял его на прицел.

– Да спокойнее ты, друг! Не нужен мне лишний грех на душу. – Рэб вынул «полторашку» с мутно-горчичной жидкостью. – Вот! Один глоток – и ты как новый.