Онлайн книга «Арк»
|
– Все, хватит… тяжело говорить… иди скорее, я дождусь тебя, обещаю. Аркаша упал на колени перед отцом и заплакал. Он много раз за последние дни видел эту сцену во сне. Знал – если уйдет, то живым отца уже не найти. Он плакал от злости, что не смог обмануть судьбу. Что все предрешено заранее, и ничего нельзя поделать с этим. Смерть просто посмеялась, выпустив ненадолго из объятий блокады, чтобы вновь прижать их здесь к своей любящей груди. Внезапно лютая ненависть затопила сознание. Он встал и заорал, даже зарычал, во весь охрипший голос: – Вставай! – Нет… – Вставай, говорю! – Не могу… – Встать! Убью! – напрягаясь, орал Аркаша. – Оставь меня, – злобно хрипит отец. – Иди один. Словно вспышка мелькнула перед глазами. Что это было? Сон или видение будущего? Аркаша не знал. Да и с ним ли это случилось сейчас? Но, главное, сработало. Отец встает. Он встает! И снова этот странный прилив сторонней силы, снова ощущение протянутой дружеской крепкой руки. Взвалив на плечи Натана, потащил, глядя только вперед. Только на здание вокзала. А людей все не было. Куда они подевались? Вот уже и платформа. Хорошо, низкая. Дверь в зал ожидания на удивление легко открылась. Втянул внутрь тело отца. Сам рухнул на пол. Над ним склонилось чье-то лицо. Сквозь мутную пелену усталости явственно увидел пронзительные маленькие глаза, упрятанные под седыми бровями. И еще услышал рядом странное дыхание: так обычно дышат собаки. Неизвестный улыбнулся: – Я не сомневался в тебе, Арк. А затем – новая вспышка, и все исчезло. Москва, 1937 год Восемь лет назад, когда они только познакомились, у него была смазливая внешность киноактера, ему нравилось красиво одеваться, иметь хороший заграничный парфюм, стильную прическу. Но с тех пор он превзошел мастерством любую звезду экрана, превратившись в человека без лица. Дело было не только в гриме, который искусно наносил. В первую очередь придумывал для нового образа легенду, до мельчайших деталей прорабатывая и репетируя все: как человек просыпается, как ест, как ходит, даже как поправляет на голове волосы или чистит зубы. Без преувеличения, он стал королем лицедеев. А недавно поднял планку еще выше: ухватить самые мелочи во время первого допроса арестованного и, с ходу набросав грим, принять чужую личину. Случались и провалы, но редко. С начала операции по Тухачевскому принял облик безликого следователя. Про себя называл это амплуа «Скучный». Когда приходилось подолгу сидеть на Лубянке, именно с такой маской появлялся в своем кабинете. Пегие, чуть растрепанные волосы под фуражкой, слегка одутловатое лицо, будто бы после небольшой попойки, глаза, спрятанные за круглыми очками, хоть зрение и было идеальным. Китель же майора государственной безопасности отводил лишние взгляды – пялиться на такого себе дороже. Но сейчас ему не было нужды притворяться. Он пришел к самому близкому другу. – Садись, я же вижу, как ты устал. Вот так, расслабь здесь, сделаю массаж. – Маленькие жилистые ручки наркомвнудела расстегнули китель и сжали плечи Еремеева. – Рассказывай давай. – Как ты и сказал, маршал сломался на дочери. Единственное что – пошел в несознанку. Мол, подпишу все, что хотите, но заговора не было, и, если вам нужен на суде спектакль, где все будут признаваться в одном и том же, пишите сценарий. На всякий случай я взял у него подписей под бланками допросов впрок, чтобы можно было вписать что угодно. – Обернувшись за спину, Еремеев спросил: – Или я поступил неверно? Ежов снял руки с его плеч, задумчиво почесал гладко выбритый подбородок, затем, хмыкнув, подошел к столу и налил себе из графина стакан водки. – Может получиться интересная комбинация, мой мальчик. – Вот и я так подумал. Хозяин давно готовился к этому, а тут ему на блюдечке принесут голову любого, главное, понять, куда дует кремлевский ветер. Ежов залпом выпил и, занюхав рукавом, выдохнул: – Сейчас ветра нет, паруса спущены. Есть у нас, знаешь ли, люди, которые сидят повыше Кобы и как хотят помыкают им. Но тебе не стоит об этом думать. Кстати, пока не забыл, из той же инстанции пришла строжайшая директива: девчонка Тухачевского должна остаться в живых. Еремеев неподдельно удивился: – И что мне с ней делать прикажешь? – Что хочешь, но отвечать будешь головой, понял? Умереть она может только своей смертью и только от старости. Как хочешь, так и понимай, не нашего это с тобой ума дело, мой мальчик. Там, – он показал пальцем на выбеленный потолок, – из своего загробного ЦК тоже получают указания и выполняют их, заметь, без рассуждений. Ну да ладно. Он хлопнул в ладоши и потер ими, осклабившись: – С Тухачевским мы разобрались. Дальше уже без нас тур вальса спляшут. На очереди – летун паршивый. Как там идут дела с подготовкой к операции? Не просрешь опять все дело, как давеча? Майор хмуро, исподлобья заметил: – Я, Коля, ничего не просирал. Стечение обстоятельств. Кто знал, что он на тот остров в такую погоду самолет посадит? Ежов подошел и потрепал его по щеке, наклонившись: – Ну-ну, не дуйся, дурашка, щечки лопнут на меня дуться. Лучше скажи, что там по срокам выходит? Очень уж он мне под ногами мешается. «Не у тебя под ногами, а между ног твоей жены-шлюхи», – подумал про себя Еремеев, но вслух сказал: – Ближайшие года полтора не стоит лезть. И так засветились. К тому же Хозяин благоволит летуну и, уж простите, два и два сложить сумеет. Сразу станет ясно, что, кроме тебя, это никому не выгодно. Сверкнув глазами на друга и слегка покраснев, наркомвнудел лишь снова плеснул себе водки и кивнул, чтобы тот продолжал. – Я предлагаю обходную операцию. Больше победных реляций, пусть вождь вознесет его в своих глазах и отведет взор от нас. А там Валерьян за нас все сделает сам, уверяю: в его стиле вмиг свалиться в пике. Главное будет – не упустить момент. Вологда, 1942 год Где-то сквозь туман раздавались незнакомые голоса: – Как он вообще жив остался? Весь обмороженный… – Ужас, а худой – как скелет… Аркаша почувствовал, что его пытаются раздеть. Видимо, это не получалось. – Примерзло, черт, неси ножницы. Он попытался открыть глаза. Сплошной туман. Было и не тепло, и не холодно. Было никак. |