Книга Круг замкнулся, страница 15 – Наташа Кокорева

– Матушка? – Стел не узнавал свою терпимую мудрую мать.

– Прости, нашло… – Она осеклась и покраснела. – Все дело в Мирте, ее матери. Думаю, тебе стоит знать, что твой отец долго считал Рокота лучшим другом, а развела их Мирта. За ней тогда половина Ерихема ухлестывала…

– Но при чем здесь мой отец? – нахмурился Стел: еще никогда он не видел у матушки такого яростного взгляда. – А как же ты?

– Мирта выбрала Рокота, Грет женился на мне, через год родился ты, – скороговоркой выпалила матушка и принялась собирать в коробку катушки и обрезки со стола. – Но с тех пор Рокот перестал быть для Грета другом. Он продолжал ревновать и завидовал нам, ведь у них с Миртой долго не было детей. Они соперничали не только из-за женщин, но и из-за поста главнокомандующего.

– Подожди, ты что-то недоговариваешь, – Стел подошел и отобрал у нее коробку. – Почему ты никогда не рассказывала?

– И сейчас ни к чему копаться в прошлом, – матушка мягко вернула коробку и продолжила уборку. – Я всего лишь хотела предупредить: не жди от Рокота души нараспашку, не спорь с ним и не лезь на рожон.

– Ты что-то знаешь о нем?

– До степных походов наши семьи были близки, а когда Грет не вернулся, я для них стала всего лишь первой портнихой Ерихема – не более. Рокот прекрасный главнокомандующий, верноподданный Ериха, праведный прихожанин, но будь осторожен, – она наконец-то поставила коробку на место и пристально посмотрела сыну в глаза.

– Хорошо, – сдержанно ответил Стел. – Я понял.

Он с детства знал этот твердый взгляд, когда разговор окончен.

– Кхм, – донеслось с лестницы. – Вышло по-уродски?

Рани презрительно фыркнула, оглядывая себя. Точнее, не Рани, а молодой безусый паренек в мешковатой рубахе и штанах, собранных от колен гармошкой. Высокие ношеные сапоги поблескивали свежим воском, на бедрах болтался пояс. Топорщились взъерошенные волосы, на щеках залегли тени, сильнее заостряя скулы, – Стел бы и сам с легкостью принял ее за мальчика.

– Это какая-то особая магия? – Он открыл рот.

– Женская магия, – усмехнулась матушка и подмигнула Рани. – Ты можешь взять тени и все остальное с собой. Если ты действительно решишься идти, – она выразительно приподняла тонкие брови.

Рани открыла рот, чтобы ответить, но так и закрыла его, не проронив ни слова. Она круглыми глазами смотрела куда-то за спину Стела. Он обернулся и застыл.

В открытом дверном проеме, в золотом ореоле заката стояла она. Каштановое платье струилось от бедер теплыми переливами, широкий пояс подхватывал талию. Локоны темными лучиками кудрявились вокруг лба, задорно выбивались из длинных кос с желтыми помпонами на концах. Это были те самые желтые помпоны, что когда-то носила непослушная девчонка в предгорьях. Она и теперь дерзко бросала вызов – вместо платка или шляпки лишь короткая красная косынка прикрывала ее макушку.

Но главное – это глаза. Янтарные, чуть с горчинкой, они будто впитали солнечный свет целого лета. Стел увяз в медовом тепле ее взгляда и забыл обо всем: о походе, об обиде и об Эмане.

Она все-таки пришла попрощаться…

– Ваше высочество, – он склонил голову перед единственной дочерью Ериха Великого.

Агила улыбнулась – морщинки лучиками собрались у внешних уголков глаз, на левой щеке появилась ямочка, кожа бархатилась в лучах заката и напоминала столь любимые ею абрикосы.

– Оставьте эти церемонии! – рассмеялась она, скинула меховую мантию и просто повесила ее на крючок, рядом со стареньким плащом Стела.

– Твое платье еще не готово, – опомнилась матушка, засуетившись.

– Я не за ним, Лесса, что ты! – Агила остановила ее и склонила голову набок. – Я помню, что примерка еще через два дня. Я пришла к Стелу. Здесь все свои, мне ни к чему играть в «ваше высочество», так? – она бросила выразительный взгляд на Рани, а потом уставилась на Стела, приподняв изогнутую бровь.

– Да, – Стел замялся лишь на мгновение, но вдруг понял, что не хочет открывать ей правду о Рани. – Это мой ученик, он отправляется со мной в поход.

– Ты все-таки согласился на предложение Мерга?

Огорчение или радость скрывало ее наигранное удивление?

– Меня… не спрашивали, – осторожно ответил он. – Но откуда ты знаешь о предложении Мерга?

– С твоего позволения, Лесса, мы поговорим в саду, – Агила кивнула и вышла наружу.

Стел накинул плащ, прихватил ее мантию и вышел следом – она никогда не думала о таких мелочах, как пронизывающий весенний ветер.

Старая яблоня ссутулилась над низенькой лавочкой, камни клумбы почернели за зиму, и давным-давно замерли детские качели. Скоро высохнет земля, и матушка кисточкой с белой краской, словно волшебной палочкой, вернет в сад жизнь и уют.

Агила торопливо шагала по дорожке и благодарно кивнула, когда Стел накинул на нее мантию. Янтарные глаза больше не светились радостью, исчезла ямочка со щеки.

– Стел, я должна тебе признаться, – затараторила она, сжимая длинными пальцами желтые помпоны на косах. – Это я предложила Мергу тебя.

– Ты… что? – он замер как вкопанный и смотрел, пока она дошла до конца дорожки и развернулась.

Не спросив. Не предупредив. Она просто решила от него избавиться?

– Дядя готовил Эмана, – негромко произнесла Агила и медленно зашагала обратно. – Я не знаю, для чего на самом деле затевается этот поход, но мне он не нравится. Я не доверяю Мергу и Эману, – она подошла совсем близко и положила ладони на его плечи. – Это как-то связано со смертью моей матери.

Селена, мать Агилы, умерла, когда дочери едва исполнился год. Ерих и Мерг были безутешны, но не искали виноватых. Для Агилы же эта смерть всегда оставалась загадкой.

Но какой странный способ просить о помощи, решив все за его спиной! А самой разучивать с Эманом песенки ко дню встречи Нового лета…

– Не доверяешь Эману? – громко прошептал Стел и сбросил ее руки. – А может, смерть твоей матери здесь совершенно ни при чем? – он говорил все громче, срываясь на крик. – И ты просто хочешь отослать меня подальше, чтобы я не мешал миловаться с твоим нареченным?! Да и что вам до меня – ты с праздника Долгой ночи обо мне и не вспоминала! Просто ты не захотела надолго отпускать от себя Эмана!

Он не знал, откуда в нем столько злобы, – несколько мгновений назад он готов был простить ей все. Кроме того, что она попросила Мерга отослать его куда подальше. Только теперь он осознал, почему так сильно не хотел в этот поход – он не хотел уезжать от Агилы, но раз она сама так решила…

Стел резко развернулся на пятках и пошел к дому.

– Охи дурак же ты, Зануда…

«Зануда». Она называла его так с детства. Поначалу он злился. А теперь полюбил.

Горло сжалось горячим комком. Стел остановился.