Онлайн книга «Круг замкнулся»
|
– Она будет жить, – сказал он вслух. – Я видел такое. К утру с ней все будет в порядке. Понять бы еще, что именно отобрало у нее тепло. Мирта не мигая смотрела ему в глаза, он почти слышал невысказанные вопросы. Но она лишь медленно кивнула, присела на край кровати и положила ладонь на холодный лоб дочери. Они обязательно вернутся к этому, но не сейчас. Трижды ударили в дверной колокол. – Это ко мне, – бросил Рокот и поспешил вниз. Старая Нама уже ковыляла с кухни. – Я сам открою, иди в детскую, там нужна помощь. Рокот сбежал с лестницы и замер на миг, придавая лицу бесстрастное выражение: расслабить лоб, губы, глубоко вдохнуть, выдохнуть – и открыть дверь. По гравию дорожки шуршал дождь, тянуло сыростью, талым снегом. Никого нет? – Мир и покой этому дому. Из темноты возник храмовник. Под необъятным капюшоном не разглядеть лица – только бледнеет длинный нос да на груди сплетаются паучьи пальцы. – Мир и покой, – без улыбки поприветствовал Рокот. – Будь желанным гостем этого дома. – Всенепременно, – шелестящий голос слился с шорохом одежд. Рокот закрыл дверь на засов и принял у храмовника мокрый плащ. Расправив бесчисленные складки нижнего балахона, Слассен сдвинул капюшон на затылок, обнажив бритую голову, тряхнул длинными рукавами и наконец поднял на хозяина водянистые глаза. – Проходи, мы как раз собирались ужинать, – Рокот поспешно толкнул дверь в комнату. – Спасибо, но откажусь. – Храмовник прошуршал по залу и присел на край скамьи. – Я тороплюсь: дома меня ждет прощальный ужин. – Прощальный? – Я возглавляю служителей в походе. Завтра весь день сборы, переночуем с учениками в казармах и выступим на рассвете с вами. Рокот присвистнул и опустился в высокое кресло напротив. – Неужели больше некого отправить в лес? – Далеко не все служители готовы принять то чудо, что стараниями Ериха Великого и брата его Мерга каждый верноподданный во время службы сможет дотянуться до Сарима и отдать животные страсти в обмен на священный покой. Для подготовки людей требуется время, а поход откладывать нельзя. Потому мне и приходится участвовать лично. – Отдать животные страсти в обмен на священный покой… – Рокот задумчиво потер подбородок. – Но разве не это делают прихожане на каждой службе? – Именно, но теперь… теперь у нас есть истинный ключ к сердцу Сарима. – Глаза Слассена лихорадочно заблестели, и он вкрадчиво добавил: – У тебя есть ключ. – Ключ? – едко переспросил Рокот. И вдруг горло прошило холодом. Священный покой. Животные страсти. Жизнь. Тепло. Ключ к сердцу Сарима. Иней на ресницах Лилу. – Так это из-за них?! – Рокот бросил холстину с серебряными раструбами на стол и сдавил рык так, что голос прозвенел не гневом, а презрением. – Ты вынул ключи из шелка?! – Слассен округлил глаза и прикрыл рот узкой ладонью. Рокот сладко улыбнулся: – Зачем оборачивать шелком «ключи к сердцу Сарима»? Они же не запятнаны магией? – Пути Сарима неисповедимы, – Слассен благоговейно сложил ладони лодочкой передо лбом, затем поднял их над головой и раскрыл, выливая священный покой. – Такова воля божия. – Такова воля Ериха. – Рокоту хотелось кричать: «Что это было? Что оно сделало с Лилу?! Как оно это сделало?», но в разговоре с настоятелем дворцового храма каждое неосторожное слово может слишком дорого стоить. – И как же действует это… чудо? Слассен только передернул острыми плечами под тонким балахоном. – На то оно и чудо. Мы не должны понимать. Мы должны верить, доставить их в лес и закрепить в шпиль каждого нового храма. – Но почему мы не делимся этим «чудом» с жителями славного Ерихема? – наклонился вперед Рокот. – Такова воля божия, – невозмутимо повторил Слассен. Рокоту осточертели эти танцы и интриги, когда он чуть не потерял Лилу! – Сегодня, во время вечерней молитвы, моей дочери стало плохо. Ключи не были в шелке. Это из-за них? Слассен трижды моргнул, пристально глядя ему в глаза: – Из-за ключей? Чушь. Должно быть, женское недомогание. В ее возрасте моя сестра порой жутко страдала. Рокот молчал и, кажется, слышал скрип собственных зубов. Любое слово, которое он мог сейчас выплюнуть в лицо храмовнику, стало бы последним его словом в роли главнокомандующего и защитника святой веры. Нельзя. Времена безрассудства давно прошли. Слассен поднялся и набросил капюшон балахона. – Никто не должен знать о ключах – только ты. Ты проводник божьей воли в этом походе. – Я проводник воли Ериха, – прошипел Рокот. Веришь ли ты делам своим больше, чем священным книгам? – Ерих Великий верит тебе как самому себе. Готов ли перед богом ответить за приказы монарха? – Раз уж сам Ерих верит, – Рокот смиренно склонил голову. Храмовник торжествующе улыбнулся и поспешил к выходу. Рокот последовал за ним, помог накинуть плащ. – Почему ты не объяснил все в казармах? – не удержался Рокот. Храмовник высвободил руку из бесчисленных складок, поправил капюшон и безмятежно улыбнулся. – У каждой стены есть уши. Твоя семья много лет надежно хранит твои тайны. Не так ли? Ерих доверяет Мирте куда больше, чем обитателям казарм. Разве за всеми уследишь? К тому же, зная, что рискуешь ты семьей, Ерих верит тебе даже больше, чем самому себе. Не мигая, Рокот продолжал смотреть на Слассена. Жар поднимался из груди и волнами расходился по телу. Все эти годы Ерих знал его тайну о магии? Знал и хранил, чтобы использовать с выгодой. Теперь всего лишь представился случай. – Мир и покой, – дружелюбно поклонился храмовник и скрылся в промозглой темноте. Рокот плотно закрыл дверь и прижался лбом к холодному дереву. Захотелось исчезнуть. Позади зашуршала юбка. – Ты все слышала? Да, я снова ухожу в поход, – Рокот резко обернулся и стремительно подошел к Мирте. – Снова на десять лет? – Нет, я вернусь к осени. Четыре ключа – это всего лишь четыре храма. – Всего лишь четыре храма для тех, кому и вовсе они не нужны? Он крепко прижал ее к себе, вдохнул теплый запах дома и прошептал: – Я вернусь к осени. Никому не говори о том, что сегодня случилось, и о том, что ты услышала. Ничего не бойся. Мы несем свет Сарима в лес. Мы строим храмы. Только и всего. Он резко отстранился и отошел к окну. По слюдяным кругляшкам все так же стекала вода. Фонари погасли. |