Книга Счет, страница 66 – Эль Кеннеди

Мы с Элли поднимаемся по широкой мраморной лестнице на второй этаж, и по дороге она останавливается полюбоваться одной из маминых любимых абстрактных картин. Несмотря на роскошную обстановку, мои родители не переборщили с декором. Дизайн пентхауса современный, сдержанный, а большинство картин, висящих на стене, почти ничего не стоят. Маме нравится поддерживать местные таланты.

– А где твоя комната? На втором этаже? – спрашивает Элли.

Я качаю головой.

– Вот здесь главная спальня. – Я показываю налево. – Там гостевые комнаты. – Я показываю направо. – Хочешь посмотреть или мы можем пропустить этот этаж?

– Давай пропустим. – Элли снова устремляется вверх по лестнице.

Я веду ее в свою спальню. Она приходит в восторг от каждой детали этой огромной комнаты, от сделанной на заказ дубовой кровати до встроенных книжных полок и стены из блестящих окон.

– У тебя нет штор? – Элли, похоже, озадачена.

– Они автоматические. Управляются при помощи пульта.

– Ух ты.

Она ходит по комнате, исследуя разные мелочи, и солнечный свет, заполнивший комнату, играет в ее светлых волосах, распущенных по плечам. Элли читает названия на корешках книг, а потом разворачивается ко мне.

– Давай признавайся.

– В чем?

Она с упреком тычет в меня пальцем.

– В том, что ты умный.

Я громко фыркаю.

– Конечно, я умный.

– Но ты ведешь себя совершенно иначе. – Элли скрещивает руки поверх свободного полосатого свитера. – А если честно, у меня такое ощущение, что ты специально заставляешь всех думать, что глупый: все эти твои «куколки», ругательства, то, как ты иногда проглатываешь звуки.

Я широко улыбаюсь ей.

– Не, просто я, блин, так говорю, куколка. Не вижу в этом ничего плохого.

Глаза Элли весело поблескивают.

– Ясно. А почему никогда не говоришь про юридическую школу?

– Какой смысл? Я же еще не учусь там.

Я сажусь на край кровати, которую успел заправить как раз перед ее приходом.

– Но разве ты не рад, что будешь там учиться? – продолжает допытываться Элли.

– Эх, если честно, не особо. – Она хмурится, и я тихо усмехаюсь. – Но уверен, что буду очень рад, когда окажусь там. Я живу настоящим, не забыла?

Я хлопаю по покрывалу, а потом маню Элли пальцем.

– Давай иди уже скорее сюда.

– Назови мне хотя бы одну стоящую причину, зачем.

Я обхватываю рукой свою промежность.

– Дин-младший страдает, оттого что на него не обращают внимания.

Рассмеявшись, Элли садится верхом мне на колени и обхватывает меня за шею. Ее рот почти рядом с моим.

– Бедняжка. Он хочет, чтобы его порадовали?

– Очень-очень хочет, – шепчу я.

Наши губы встречаются в поцелуе, и в это же мгновение я засовываю руки под ее кофту. Ее голые груди наполняют мои ладони, вызывая хриплый стон. Как же мне нравится, когда она не надевает лифчик. Так я могу всего лишь поднять ее свитер и взять в рот один из сосков.

– О-о-о, – стонет Элли. – Вот так хорошо.

– И будет еще лучше, детка.

Моя рука проскальзывает между наших тел, и я обхватываю ее ладонью поверх легинсов.

– Нам надо срочно избавиться от одежды.

Элли бросает взгляд в сторону окон.

– Может, нам лучше закрыть шторы? Где пульт?

Но я занят ее сладким соском, лаская языком затвердевший бутон.

– Дин, – настаивает Элли. – Мы как в стеклянной коробке! А что если кто-то из соседних зданий наблюдает за нами через телескоп?

– Тогда они увидят обалденно классное шоу.

Я щипаю ее за соски, и наградой мне служит гортанный стон.

У Элли исчезают все сомнения, как только я опускаю ее на матрас и начинаю снимать с нее одежду. Она стягивает с меня штаны, и я откидываю их в сторону. И вот мы, полностью голые, целуемся и катаемся по моей огромной кровати, пока в легких не заканчивается кислород.

– Давай оставим прелюдии на потом? – шепчу я ей в шею, а потом принимаюсь снова ласкать языком ее грудь.

– М-м-м-хм. Войди уже в меня, – шепчет Элли в ответ.

Я надеваю презерватив и пристраиваюсь к ее мокренькой киске, благодаря Бога и святых, которые могут услышать мои слова признательности, за то, что Элли возбуждена не меньше, чем я. Нашей сексуальной совместимости можно только позавидовать. Мы оба шипим от удовольствия, когда я проскальзываю домой. Домой? Я замираю.

– Не останавливайся.

От хриплого командного голоса Элли у меня сжимаются яйца. У меня выработался рефлекс Павлова на все звуки, что она издает. От ее протяжных вздохов и хриплых стонов у меня встает если не на полную, то наполовину точно. Я сразу же улыбаюсь, услышав ее счастливый смех. Все… по-другому.

Элли нетерпеливо хлопает меня по плечу.

– Нужны инструкции? Дин-младший застрял где-то на полпути.

Усмехнувшись в ее роскошную грудь, я проталкиваюсь домой. Ну вот. Я это сказал. Домой. Господи, да это всего лишь секс. Не нужно накручивать себя. Особенно с Элли. Она хочет, чтобы я вошел в нее по самые яйца и отымел до потери сознания. Я хочу того же самого.

– Он уже весь в тебе, детка. Такой твердый и так глубоко в тебе, что ты еще долго будешь ощущать его внутри себя.

Я с силой двигаю бедрами, и Элли скользит вверх по кровати. Закинув руки на мягкое изголовье, она призывно смотрит на меня из-под полуопущенных век.

Да, эта девчонка сводит меня с ума. И я в долгу не останусь.

Ее киска сжимается вокруг меня. Я изо всех сил стараюсь не кончить от этих возбуждающих ощущений, пока еще рано. Мне хочется увидеть, как закатятся изумительные глаза Элли, как приоткроется ее рот, а на лице появится самозабвенное выражение, потому что в ее сознании в этот момент есть только я и то, чем мы занимаемся.

Я убираю ее волосы назад, запутываясь пальцами в густых прядях, и притягиваю ее к себе для жадного поцелуя. Элли всасывает мой язык в свой рот, и он повторяет движения моего члена.

Мы вспотели, наши скользкие тела двигаются в едином ритме, от которого у меня кружится голова.

– Я на седьмом небе. Это как сказочный сон, – стиснув зубы, говорю я ей. Сил держаться почти не осталось.

– Да. Вот так. Ходи во мне вот так, – кричит Элли, впиваясь ногтями в мои плечи.

Упираясь локтями рядом с ее головой и вдавливая колени в матрас, я даю ей все, что могу отдать. Мои размеренные, мощные движения погружают ее в состояние упоительного наслаждения, и вот она уже дрожит и блаженно кричит в пустоту комнат пентхауса.