Книга Мертвый ноль, страница 90 – Макс Фрай

– Я, между прочим, тоже уменьшать и прятать в кулак умею. И сейчас у меня руки чешутся, Сэромакс!

– Лучше не связывайся, – посоветовал ей сэр Шурф. – Нападать на могущественных колдунов очень опасно. А на друзей – просто глупо. Так что у тебя как минимум две причины не пытаться околдовать сэра Макса – как, собственно, и у меня. Будучи твоим товарищем по несчастью, могу тебя утешить: нет лучше способа тренировать выдержку и самообладание, чем близкая дружба с сэром Максом. Не всем так повезло, как нам с тобой.

– Ты лучше давай рассказывай, чем закончилась история со статуей, – потребовал я.

– А чем она могла закончиться? Через дюжину дней я ее расколдовал: слово надо держать. К тому же надолго оставлять человека неодушевленным предметом не слишком полезно для его здоровья; впрочем, это тогда волновало меня меньше всего. Так что леди отделалась легким испугом и особо не пострадала: для нее эта дюжина дней промелькнула как краткий сон. А я решил, что больше никогда не стану украшать жилье произведениями искусства. Любоваться красивыми вещами – своего рода работа. Или ты добросовестно ее выполняешь в ущерб остальным занятиям, или игнорируешь, но тогда красивые вещи теряют смысл, только загромождают жилое пространство и собирают пыль.

– Значит, я правильно сделал, что не превратил леди Кайрену в статую, – заключил я. – А то бы ты не одобрил мой интерьер.

– Леди Кайрену Умату? Новую начальницу Столичной полиции? – удивился сэр Шурф. – Это она пыталась тебя приворожить? Ты уверен?

– А больше некому. Леди унаследовала от прабабки тетрадку с какими-то древними колдовскими секретами и, по слухам, успешно применяла их на своей прежней работе. Да и потрясающей красоткой мне в последнее время казалась только она.

– Я, между прочим, тоже красотка! – внезапно возмутилась принцесса. – Все так говорят! И только ты из своей негодяйской злодейской вредности не хочешь этого замечать!

– Ты, безусловно, красотка, – спохватился я. – Настолько, что тебе даже привораживать никого не надо, все и так смотрят и думают: ух, какая красотка! Пожалуй, придется научить тебя изменять внешность на менее сногсшибательную: надо щадить людей.

– Еще чего! Не стану я никого щадить, пусть восхищаются! – возмутилась принцесса и самодовольно задрала курносый нос. Из чего следует, что длительное пребывание рядом с девчонками способно превратить в выдающегося дипломата даже меня.

– И что ты собираешься делать? – спросил меня сэр Шурф. – Зная тебя…

– Зная меня, сам бы мог догадаться, что ничего из ряда вон выходящего я делать не буду. В смысле, не женюсь на леди Кайрене, если это тебя беспокоит.

– Беспокоит, – вздохнул мой друг. – Но честно говоря, меньше всего.

– Ну слушай, не стану же я убивать прекрасную леди только за то, что она положила на меня глаз? Я с ней, конечно, поговорю, это вполне неизбежно. Кто-то должен объяснить этой прыткой леди, что околдовывать государственных чиновников высшего ранга – не совсем та задача, ради которой ее назначили на нынешнюю должность. Но голову, если это тебя тревожит, в ходе беседы не откушу. Я, между прочим, до сих пор не умею откусывать людям головы. Даже не знаю, с какой стороны подступиться к этой задаче. У меня рот слишком маленький. И зубы совсем не острые. Куда уж мне.

– Когда это тебя останавливали настолько незначительные препятствия, – усмехнулся Шурф.

– На самом деле только незначительные и останавливали. Слишком скучно их преодолевать.

* * *

«Мне нужно с вами поговорить. Пожалуйста, будьте милосердны и уделите мне время», – сказал я леди Кайрене Умате. Специально воспользовался Безмолвной речью, чтобы подарить ей несколько секунд торжества. Пусть немного порадуется, бедняга, потом долго будет не до того.

Я ей и правда всем сердцем сочувствовал, как сочувствовал бы любому человеку, которому предстоит иметь дело с очень рассерженным мной.

«Это вам нужно, а я такой нужды не испытываю, – с предсказуемым злорадством откликнулась леди Кайрена. И, смягчившись, добавила: – Тем не менее, я могу принять вас… ну, скажем, через полтора часа».

«Спасибо, – смиренно поблагодарил я. – Вы бесконечно добры». Сделал шаг, оказался в ее кабинете и приветливо улыбнувшись, добавил:

– Но мне надо прямо сейчас.

Леди Кайрена опешила от такого нахальства. Но выказать негодование не успела: я быстро ее уменьшил, спрятал в пригоршню и вернулся с добычей домой. Очень легко оказалось похитить начальницу столичной полиции – достаточно примитивного грузчицкого приема. Даже уметь ходить Темным путем не обязательно, хотя, следует признать, это существенно ускорило и упростило процесс.

– Здорово, ты так быстро вернулся! – обрадовалась принцесса, которую я оставил в башне Мохнатого дома с книжками и самым неприятным на свете заданием: сидеть и ждать.

– А толку-то? – мрачно ухмыльнулся я. – Твои злоключения только начинаются.

– Какие злоключения? – всполошилась она.

– Обычные, по расписанию. Давай, книжку в зубы и марш на крышу. Если сможешь просидеть там одна все время, пока мы с леди будем разговаривать, с меня что-нибудь причитается.

– А с какой леди ты собираешься разговаривать? – удивилась принцесса. – Где она?

Я выразительно взмахнул кулаком перед ее носом.

– С очень-очень маленькой леди. Такой крошечной, что и не разглядишь.

– Ты ее уменьшил?

– Ну да. Маленьких обижать проще, сама понимаешь.

– Невыразимый, лютый, беспрецедентный, нечетный злодей!

– Именно «нечетный»? – восхитился я.

– Это Базилио придумала: добавлять к нашим придворным оскорблениям всякие мудреные математические словечки. Здорово получается! Если когда-нибудь смогу снова вернуться на службу к великому халифу Кутай АнАруме, всех при дворе этому научу. Мне особенно нравится «конгруэнтная задница» и «псевдослучайный мерзавец», но я подумала, для тебя это все-таки немного чересчур.

– Ничего, – великодушно сказал я, – валяй, ни в чем себе не отказывай. Я переживу.

– Договорились, – кивнула принцесса. Накинула самое теплое из нашедшихся в доме зимних лоохи, сверху два одеяла, прихватила несколько книжек и вылезла через окно на крышу. Напоследок, спохватившись, добавила: – И учти, зловещая конгруэнтная задница, с тебя причитается не «что-нибудь», а бутылка укумбийского бомборокки. Оно мне очень понравилось, будь моя воля, каждый день бы его перед сном пила. И чур ни единого слова о том, что я – якобы еще «дети», которым на выпивку даже смотреть нельзя! Мне папа давным-давно разрешил попробовать. А великий халиф Кутай Ан-Арума… ни разу не запретил.

Я скорчил самую страшную из доступных моей мимике рож, исключительно в педагогических целях. Но оспаривать право принцессы на горькое пьянство не стал. Если уж папа ей разрешает. И сам великий халиф.