Онлайн книга «Добрый волк»
|
– Помню, – кивнул адвокат. – И где теперь этот Гусман? – В тюрьме. – Здесь, в Стокгольме? – Да, – ответила София. – И вы вроде свидетеля? Она кивнула. – Вы уже знаете, что будете говорить? – Да. Томас задумался. – То есть наша встреча будет посвящена этому? – Для них – да. – А для вас? – Я должна выступать анонимно на протяжении всего процесса. Мое имя нельзя раскрывать вплоть до того момента, когда Гектору Гусману вынесут приговор за убийство. – С этим могут быть сложности, – покачал головой адвокат. – Что же касается Гектора Гусмана, то приговор во многом будет зависеть от ваших свидетельских показаний. – Сложности? – София будто не слышала последней фразы собеседника. – Юридически ваша анонимность исключена. В Швеции, по крайней мере. – Но неужели нельзя ничего придумать? Такси свернуло налево в сторону Кунгсбруна. – Если нет, я пропала… – Теперь Бринкман почти умоляла. – Пропали? – Обвинитель склоняется на сторону Гусмана. У меня своя тактика, я заставлю ее понервничать… * * * Черстин с Томми и София с Томасом обменялись приветственными рукопожатиями. Андерссон до неприличия долго разглядывала столешницу в комнате для переговоров и как будто о чем-то размышляла, приложив к губам палец. – Думаю, нам лучше сесть посередине, – предложила она. – Мы с Томми на этой стороне, вы двое напротив… Так хорошо? И она заняла выбранное место, не дожидаясь ответа. Некоторое время София изучала прокурора. Похоже, железобетонная уверенность в себе была частью тактики этой дамы. Демонстрацией того, что никому не позволено указывать Черстин, что ей надо делать. Это наблюдение оставило у Бринкман неприятный осадок. Андерссон положила руки на стол. – Прежде всего, – начала она с деланой улыбкой, – я хочу выразить свое восхищение вами, София. Вы – мужественная женщина, сами-то понимаете, насколько? О… Она еще умела лебезить! Свидетельница изобразила смущение: – Спасибо. – Я знакома с материалами предварительного расследования, София. Засвидетельствовать то, что вы видели… Бринкман опустила глаза. – И что же было после «Трастена»? Где вы были? – продолжала Черстин. По лицу Софии пробежала чуть заметная дрожь. Она положила на стол унизанные кольцами пальцы. – Я испугалась и поэтому постаралась исчезнуть вместе с сыном. Мы улетели на Кипр. – Медсестра произнесла это деланым высоким голосом, призванным подчеркнуть ее наивность. – Там мы прожили несколько месяцев и были предоставлены сами себе. Она сглотнула, изображая нервозность. Черстин понимающе кивнула и посмотрела на Софию так, будто хотела вдохнуть в нее мужество. – С кем вы говорили? Вы ведь с кем-нибудь говорили об этом? Глаза Бринкман удивленно расширились. Она покачала головой. – Нет, я боялась… – Неужели ни с кем? – продолжала допытываться прокурор. – С родными, друзьями? – Мне стало бы легче, но… Черстин немного подождала. – Так, значит, ни с кем? – уточнила она. – Нет, ни с кем. Прокурор кивнула. – Кроме Томми, – вспомнила София. – Он понял меня… Она улыбнулась Янссону, и тот вымученно оскалился в ответ. – Вот как? – удивилась Андерссон. – Что ж, хорошо, Томми. – Что я должна буду делать во время суда? – спросила Бринкман и испуганно посмотрела сначала на Черстин, а потом на Янссона. – Не беспокойтесь, – ответила прокурор, – мы вас подготовим. Во время слушаний я буду вас направлять. Вам нужно будет только рассказать, что вы видели в «Трастене». Что делал Гектор Гусман. Я буду задавать вам вопросы, вы – отвечать. Никто не причинит вам никакого вреда. София выглядела напуганной. – Но, Томми, вы же обещали… Янссон проигнорировал эту реплику. Черстин перевела взгляд на Томаса Розенгрена, а потом снова на свидетельницу. – Что обещал вам Томми? – спросила она. – Анонимность… Он сказал, что обеспечит это в первую очередь. Что мне гарантирована защита. – Вашу защиту я возьму на себя, вам не о чем беспокоиться, – заявила Андерссон. – Но моей жизни угрожает опасность, – прошептала София. – Я должна получить гарантии прямо сейчас, иначе я ухожу. – Она повернулась к адвокату. – Я ведь могу уйти, Томас? – Мы можем покинуть этот кабинет, как только вы того захотите, София, – спокойно ответил Розенгрен. Черстин всплеснула руками. – Успокойтесь же, никто никуда отсюда не уйдет… Я обеспечиваю защиту свидетелям, София. Но анонимность… На это я, признаться, не рассчитывала. – Гектор Гусман не должен знать, что я против него свидетельствую. Я не могу выступать на суде в открытую, – заявила Бринкман. На последней фразе ее голос сорвался. Атмосфера в переговорной накалилась. – Вы должны были проконсультировать свою клиентку по поводу того, что можно, а чего нельзя, – строго сказала Черстин, повернувшись к Томасу Розенгрену. – Моя клиентка всего лишь выражает свои пожелания, – объяснил адвокат. – Она имеет на это право. Нависла пауза. Участники совещания замерли на местах, уставив глаза в стол. – Я должна выступать анонимно, – повторила София. – Томми говорил, что такое возможно. Андерссон вздохнула. – Не знаю, что там вам говорил Томми, но как раз это невозможно. Чисто юридически, к моему глубокому сожалению. Анонимность противоречит принципам демократии. У нас свои способы защиты свидетелей. – Но, Томми, вы ведь обещали… Что толку в ваших способах, если они не смогут меня защитить? – София протестовала, как ребенок, которого пытаются на что-то уговорить. Черстин снова повернулась к Томасу. Теперь она выглядела не на шутку рассерженной. – Что вы такого наобещали своей клиентке? Янссон все это время молчал. Его глаза стали непроницаемо черными. – Он говорил, что это возможно! – срываясь почти на визг, ответила за адвоката София. – Что можно найти способ… что мне обеспечат анонимность. Наивность в ней била через край. – Как так? – не поняла прокурор. – Что я буду давать показания по телефону, – объяснила София. |