Онлайн книга «Волчий замок»
– Я рада за нас! – оставила последнее слово за собой Жаккетта. * * * Сразу же после трапезы они без задержек выехали. Остался позади безымянный городок, а в то, что где-то там, в лесах, затаился Шатолу и вообще не верилось. После ветров и дождей погода установилась, давая короткую передышку перед зимним ненастьем. Было тихо, сухо и мягко тепло. Леса по бокам дороги устилал толстый золотой ковер, да и дорога подернулась золотолиственным налетом. «Скоро зима, – думала Жаккетта. – Какой она будет?» – Даже не верится, что у нас все возвращается на круги своя… – тихо сказала она. – …Кружит, кружит на бегу своем ветер; и на круги свои возвращается ветер, – вдруг подхватил ее слова рыжий. Все потоки бегут в море — Но не переполняется море. К месту, куда бегут потоки — Туда они продолжают бежать; Изношены слова – ничего не расскажешь, Глядят, не пресытятся очи, внимают, не переполнятся уши Что было, то и будет, и что творилось, то и будет твориться И нет ничего нового под солнцем! Радостно звучали его слова. Жаккетта весело засмеялась. Строки были печальными, но у рыжего даже они получились обнадеживающими. Рыжий лукаво продолжил: Как прекрасна ты, милая, как ты прекрасна! Твои очи под фатою – голубицы, Твои волосы – как стадо коз, что сбегает с гор гилеадских, Твои зубы – как постриженные овцы, возвращающиеся с купания, Родила из них каждая двойню и нет среди них бесплодной. Как багряная нить твои губы, и прекрасна твоя речь. Как разлом граната твои щеки из-под фаты. Как Давидова башня твоя шея, вознесенная ввысь. Тысяча щитов навешано вокруг – все оружие бойцов! Две груди твои – как два олененка, Как двойня газели, что бродят среди лилий. Пока не повеял день, не двинулись тени, Я взойду на мирровый холм, на ладановую гору — Вся ты, милая, прекрасна, и нет в тебе изъяна. Подъехала с сияющими глазами Жанна и подхватила: Пусть уста его меня поцелуют! – Лучше вина твои ласки, Дух твоих умащений прекрасен, Разлитой елей – твое имя, Потому тебя девушки любят. Неожиданно продолжил Жерар: Заклинаю вас дочери Иерусалима, Газелями и оленями степными — Не будите, не пробуждайте любовь, Пока сама не пожелает! [19] – А я знаю! – сказала Жаккетта. – Это Песнь Песней Соломонова. * * * Дорога в этот час была пустынна. Навстречу им скакало во весь опор два всадника. «К нам…» – сердцем поняла Жаккетта. Так оно и вышло. Рыжий оторвался от своего маленького отряда и устремился им навстречу. Всадники, увидев его, остановились. Рыжий подъехал и завязался оживленный разговор. На греческом. – Все в порядке! – крикнул рыжий своим встревоженным спутникам. – Это друзья. Жаккетта с тревогой прислушивалась к их разговору, но тон беседы был, похоже, спокойным и деловитым. – Пора устроить привал, – объявил рыжий. – Вон там, у развилка. Наши гости не ели, да и нам не помешает пообедать. Впереди дорога делилась на две. Небольшое перепутье. Один путь вел в Ренн, другой позволял достичь Нанта. Отыскав подходящую полянку неподалеку от обочины, остановились и развели костер. Ели молча. – Обстоятельства изменились – первым окончил еду рыжий. – Меня зовут дела. Госпожа Жанна, я оставляю Вам Саида, Али, Ахмеда и Махмуда. Командование отрядом передаю Жерару. Пять мужчин вполне достаточная охрана для безопасного путешествия, тем более, что до Ренна недалеко. Жанна кивнула. Рыжий продолжал: – После того, как они доставят Вас в Аквитанский отель, отпустите их, к Рождеству, я обещал, они вернутся к хозяину. Маленькая, (Жаккетта вопросительно подняла на него глаза) я на досуге подумал над твоими бедами, о которых ты поведала на Кипре. «Какими именно?» – читалось в настороженном взгляде Жаккетты. – Молиться святым, как советовал тебе кюре – чушь собачья. Тебе просто нужен нормальный мужчина. Ты поедешь со мной? Жаккетта задумчиво потерла нос и сказала: – Поеду. – Ты с ума сошла?! – прошипела Жанна, сообразившая, что ее за просто так лишают камеристки. – Опомнись, глупая! Жаккетта пожала плечами. – Он же пират, разбойник, бродяга!!! – с надрывом в голосе воскликнула Жанна. – Бывший школяр и студент, что тоже не служит гарантией благонадежности… – подсказал рыжий. – Вот-вот! С кем ты собираешься ехать?! – «Ах, ваганта полюбить может только дура!» – ехидно продекламировал рыжий. – Как там в песенке поется? Или по сердцу тебе Эти вертопрахи — Недоучки, болтуны, Беглые монахи? Молью трачены штаны, Продраны рубахи… Я бы лучше предпочла Помереть на плахе! – Да помолчите Вы! – накинулась на него Жанна. – Вы даже не француз, гасмул [20] какой-то! Ни то, ни се! А это моя камеристка, я за нее отвечаю! – Да что Вы говорите? – веселился рыжий. – А я думал любимая наложница шейха красавица Нарджис! Он встал. – Пока мы собираемся, решай, маленькая! Госпожа Жанна, примите заверения в совершеннейшем к Вам почтении. Жанна схватила Жаккетту за руку: – Да подумай ты головой! Это же неразумно! Сегодня он при деньгах, а завтра будет болтаться на виселице! Вспомни, ты ведь даже фамилии его не знаешь! Ты думаешь он какой-то там Сен-Лоран? Ха-ха, у Сен-Лоранов такого герба в помине не было! И вообще, почему я тебя уговариваю?! Я тебе просто запрещаю и все!!! – Госпожа Жанна, – улыбнулась Жаккетта. – Передайте от меня большой привет Аньес с Ришаром и Большому Пьеру. Скажите им, что я очень их люблю! |