Онлайн книга «Замок над Морем. Книга первая. Голос рода»
|
– У него ты остался. Алаис пожала плечами. – Я остался. А у меня никого не осталось. – А песни? – вступил юнга. Алаис пожала плечами еще раз. – Это не они у меня, а я у них. Светловолосый хлопнул ее по плечу. – Понимаешь… меня Карн зовут. Карн Роал. – Дорт Ларин, – представился «боцман». – Шен Реваль, – толстяк. – Тин Тавель, – юнга. – Алекс Тан, – без зазрения совести представилась Алаис. А что? Легко запомнить, и отозваться несложно. Хоть на Алекса, хоть на Тана. То есть – Таню. – А батя твой? – Наполеон Бонапарт, – Алаис озорно улыбнулась. – Думаю, род он сам себе выбрал, так-то попроще прозывался. Но нам, певцам, без красивого имени нельзя. – А что ж ты Наполеоном не прозвался? – мужчины не насмешничали, просто поддерживали разговор. Алаис развела руками. – Рано мне еще. Я пока м аленький, глупенький… – Зато поешь хорошо… – Говорят, на Маритани тоже песни красивые? – Совсем другие, – ответил после нескольких секунд размышления Реваль. – Мы поем о том, что было. О героях, о богах, о королях… Алаис бы еще покрутила разговор и так и этак, но народ начинал нервничать, господин Агилар уже сделал ей предупреждающий знак, мол, пора закругляться, и девушка решилась. – Вы часом, не на Маритани идете? – Туда. А что? – нахмурился Карн. – А место для пассажира не найдется ли? – Мы обычно не берем чужих на корабли, – отозвался Реваль. – Корабль, это ведь не просто сбитые вместе куски дерева. Это душа, сердце, это часть тебя, или ты – часть его. – Я это понимаю. И не просил бы, если нашел другой выход. – Нет. И так Карн это сказал, что стало ясно – обсуждению не подлежит. Господин Агилар подал второй знак, и Алаис встала. – Я настаивать не буду, если что – проезд и оплачу, и отработаю, лишним не стану. Сами не возьмете, так хоть корабль подскажите? Чтобы я в рабстве не оказался, или где похуже? И отправилась обратно. Привычно уселась на углу стойки, взяла в руки гаролу, пробежала по струнам… и вдруг кольнуло что-то такое в сердце. Пусть ей ничего не обещали, пусть она почти ни на что не рассчитывала, но обида – чувство иррациональное. Да пропадом вы пропади, твари! Носы дерете? Класс показываете? Мы чужих не берем… Видали мы таких… самураев недобитых! Гнев вскипел в душе черной волной, заполнил ее и выплеснулся наружу единственным возможным способом. Ничего, она найдет другой выход! А вы сейчас услышите… – Когда-то воевали две страны. Был такой корабль «Варяг»… победил в бою с шестью кораблями противника, – вспоминая историю, там ему еще канонерская лодка помогала, но здесь о таком не знают. – В память о подвиге люди сложили песню. Для тех, кто участвовал в боях… И под пальцами зарокотали, загремели струны… – Наверх вы, товарищи, все по местам. Последний парад наступает… Может, и не было однозначного мнения о бое в бухте Чемульпо. Историю всегда пишут победители. Но песни… песни пишутся душой и сердцем народа. И сохраняются народной памятью только те, которые не лгут. – Лишь волны морские прославят в веках, геройскую гибель Варяга. Под пальцами отзвучал последний аккорд. Несколько минут в таверне стояла тишина. А потом случилось нечто странное. Маританцы встали. Все четверо, как один человек, не сговариваясь. Блеснули извлеченные из ножен кинжалы, вскинутые в церемониальном жесте. – Память и слава! И Алаис почувствовала, что у нее слезы на глаза наворачиваются. Проклятье, она, юрист, закаленный службой в администрации, пожизненный циник и стервозина, гадина и ехидна, она почувствовала, как по щеке сбежала одна крохотная слезинка. Или не одна? Потому что герои таковыми и остаются. В любом мире. – Слава и память, – отозвалась она. И принялась перебирать струны в чем-то вполне нейтральном. Маританцы опустились обратно за стол и заговорили о чем-то, уже не привлекая к себе внимания. Алаис играла, перебирая струны гаролы, что-то пела… ей было тоскливо и грустно. О маританцах отзывались хорошо, она поверила и разочаровалась. Ну когда, когда она поймет простую истину? О людях надо думать плохо! Тогда ты будешь ими только очаровываться. Что бы они не сотворили, ты все равно будешь оценивать их в позитивную сторону. Например, украли? Вот и чудненько, что не убили, я-то худшего ожидала. Подставили? Хорошо, что не покалечили! В администрации этот подход работал всегда, там такой серпентарий был… а тут вот расслабилась. Решила, что тут порядочные люди водятся. Зря. * * * Вечер закончился, как и всегда. Подсчет монет, дружеский шлепок по плечу, стакан молока от господина Агилара. – Я смотрю, ты с маританцами разговаривал? – Интересно ж… – Было б чего! Если останешься, так еще насмотришься, они тут гости частые. Алаис безразлично пожала плечами. Ходи они тут косяками, как селедка, ей все равно неинтересно. Раз чужим они не помогают, а она не маританец. Интересно, помогли бы они потомку Карнавонов? Ирион их знает! Рисковать она все равно не станет. Так вот ляпнешь чего не надо кому не стоит – и сама вляпаешься. Как говаривала бабушка, и сама пропадешь, и других подведешь. Нет уж. Обойдемся. – Что бабка твоя не приходит? – Дядька меня особо видеть не хочет, – Алаис потупила бесстыжие глазки долу. – Кому ж понравится – такое отродье как я, да дома терпеть. – Ну и плюнь на него. Ты парень неглупый, и так не пропадешь. – Осень скоро… – По дорогам не побродишь, и то верно. Но случись что – я бы тебя на зиму взял. За кров и еду. Предложение было достаточно щедрым. Алаис оценила. Кормить всю зиму нахлебника – недешево. Конечно, она отработает, но это здесь и сейчас на нее ходят. Пока новизна, пока что-то интересное. Потом ходить будут реже, а платить меньше. А кормить-то все равно до весны… Алаис вежливо поклонилась. |