Онлайн книга «Опрокинутый мир»
|
– А почему бы не поставить их рядом с другими? – Предпочитаю избегать тесного соседства. Если разные бригады начнут общаться друг с другом, рабочие станут пить больше, а работать хуже. Они, конечно, все равно будут бегать друг к другу на досуге, но какой прок облегчать им это, поселив всех вместе? – Разве они не имеют права делать, что хотят? – Их наняли для работы. Для работы, понял? И, выбравшись из кабины, он тут же принялся орать на Рафаэля, чтобы бригада приступила к сборке не мешкая. Грузовичок вскоре был разгружен, и, оставив меня присматривать за сборкой, Мальчускин повел его назад за гребень, чтобы привезти остальных людей и материалы. К закату сборка была почти завершена. Последнее, что мне поручили сделать за смену, – отогнать грузовичок к Городу и подсоединить его аккумуляторы к сети для перезарядки. Я сел за руль, очень довольный, что какое-то время проведу в одиночестве. Когда я въехал на гребень, работы уже прервались, и подле странных колес на рамах остались только два стражника с арбалетами, перекинутыми через плечо. Они не удостоили меня вниманием, и, миновав их, я направил грузовичок вниз по склону к Городу. Признаться, я удивлялся тому, как мало вокруг огней и как с приближением ночи мгновенно прекратилась вся разнообразная дневная деятельность. Розетки для перезарядки аккумуляторов я нашел именно там, где говорил Мальчускин, но к каждой из них было уже подключено какое-нибудь транспортное устройство, свободных мест не оказалось. Тут только до меня дошло, что мой грузовичок вернулся в этот вечер последним и свободную розетку придется поискать. В конце концов я кое-как нашел ее на дальней, южной стороне Города. Уже совсем стемнело, когда я кончил возиться с грузовичком, и только тут я сообразил, что мне предстоит долгий пеший путь назад, притом в одиночку. Велико было искушение, не возвращаясь, переночевать в Городе. Ведь до каюты в яслях я добрался бы мигом… Но тут я представил себе, какое выражение лица будет поутру у Мальчускина. Одолев сомнения, я обогнул Город, отыскал пути, ведущие на север, и зашагал обратно к холмам. Один на равнине ночью – ощущение оказалось не из приятных. Похолодало, с запада дул сильный ветер, который пронизывал мою тоненькую форму насквозь. Впереди, на тусклом фоне облачного неба, я различал темный кант холмов. В выемке, вычерченной на горизонте, виднелись четкие контуры рам с колесами, а подле них дозорной тропой по-прежнему вышагивали два стражника. Едва я приблизился, меня окликнули: – Стой, ни с места! – Они и сами замерли, и хотя я не мог ничего разглядеть наверняка, инстинкт подсказывал мне, что арбалеты нацелились в мою сторону. – Кто таков? – Ученик гильдиера Гельвард Манн. – Что ты делаешь за чертой Города? – Работаю с путейцем Мальчускиным. Совсем недавно я проезжал мимо вас на грузовике. – Верно. Подойди сюда. Я подошел. – Что-то я не знаю тебя, – сказал один из стражников. – Ты что, только приступил? – Да, с милю назад. – В какую гильдию тебя приняли? – В разведчики будущего. Говоривший рассмеялся. – Тебе не позавидуешь. – Почему? – Лучше жить подольше. – Он достаточно молод, – заметил второй. – О чем это вы? – удивился я. – В будущем ты уже был? – Нет. – А в прошлом? – Тоже нет. Я же принял клятву лишь несколько дней назад. Тут меня осенило. Я не видел во тьме их лиц, но, судя по голосам, они не могли быть намного старше меня. Им, наверное, миль по семьсот или чуть больше. Но если так, я должен знать их, они же учились почти вместе со мной! – Как тебя зовут? – обратился я к одному из них. – Корнуэлл Стернер. Для тебя – арбалетчик Стернер. – Ты учился в яслях? – Учился. Но тебя не помню. Да ты тогда был совсем малышом. – Я только что из яслей. Тебя там не было. Они оба снова рассмеялись, и я почувствовал, как во мне нарастает гнев. – Мы побывали в прошлом, сынок. – Ну и что? – А то, что мы теперь мужчины. – Тебе пора в кроватку, сынок. Здесь по ночам опасно. – Да никого же нет вокруг, – возразил я. – Сейчас нет. Но пока слабачки из Города изволят баиньки, мы бережем их от мартышек. – От кого-кого? – От мартышек. Аборигенов. Короче, от местных подонков, которые прыгают из кустиков на юных ученичков. Я двинулся было дальше. Я уже жалел, что не заночевал в Городе и что пошел этой дорогой. Однако любопытство оказалось сильнее, и я спросил: – Нет, правда, что ты имеешь в виду? – Тут живут мартышки, которым Город очень не по нутру. Не уследи мы за ними, и они повредят пути. Вон видишь шкивы? Они бы их давно опрокинули, если бы не мы. – Но они же помогали их ставить! – Это те, которых мы наняли. А есть и много других, которых мы не нанимали. – Иди-ка ты спать, сынок. Предоставь мартышек нам. – И вы вдвоем с ними справитесь? – Да, мы вдвоем и еще дюжина других, что стоят по всему гребню. Торопись к себе в постельку, сынок, и позаботься, как бы не получить стрелу меж глаз. Я отвернулся и пошел прочь. Гнев во мне кипел и рвался наружу, и, задержись я на минуту дольше, я того и гляди набросился бы на кого-нибудь из них с кулаками. Я ненавидел эту якобы взрослую покровительственную манеру разговора, но в то же время чувствовал, что и сам сумел поддеть их. Два молоденьких стрелка с арбалетами никак не могли устоять против нападения, и они сами прекрасно все понимали, но для их самолюбия важно было, чтобы я об этом не догадался. Отойдя достаточно далеко, чтобы они не услышали, я бросился бежать, но тут же споткнулся о шпалу. Я отошел чуть подальше от полотна и снова побежал. Мальчускин поджидал меня в хижине, и мы разделили очередную трапезу из все той же синтетической пищи. 6 Еще два дня работы с Мальчускиным – и настала пора моего первого отпуска. В течение этих двух дней путеец пришпоривал свою бригаду пуще прежнего, и мы кое-чего добились. Вообще говоря, укладывать новые пути было тяжелее, чем выкапывать старые шпалы, однако было тут и свое преимущество – мы видели конкретные плоды своего труда, полотно день ото дня вытягивалось все дальше. Прежде чем уложить шпалы, а на них рельсы, приходилось еще и копать ямы под бетонные основания. Но к северу от Города работали сразу три путевые бригады, протяженность проложенных ими путей была примерно одинакова, и волей-неволей возникало соперничество: кто сделает больше. Не без удивления следил я за тем, как эти, казалось бы, подневольные люди рвались обогнать друг друга и, напрягаясь до седьмого пота, еще и подтрунивали над теми, кто отставал. |